Политические грани алхимии

Еще 50 лет назад в католические молитвенники включалась «Молитва о том, чтобы каждый пребывал в своем нынешнем состоянии». Известно, что цеховые корпорации запрещали своим членам менять профессию. Лишь сын мастера мог стать в свою очередь мастером. Поэтому, как уже говорилось, закон Ле Шапелье 1791 г. фактически ликвидировал положение вещей, которое бросало вызов личной свободе, препятствовало талантливым людям заниматься делом по их выбору, держало развитие техники в тисках отживших традиций и семейного деспотизма и препятствовало благотворному влиянию свободной конкуренции.

Однако в алхимических теориях, помимо всякого рода гно-стико-еретических традиций, содержался и сам принцип революционного развития. Действительно, когда Сатурн (свинец) превращается в Солнце (золото) — не является ли это революционным преобразованием металла? И тот, кто поддерживает идею о единстве Материи, согласен и с общим происхождением человеческой души. Он, таким образом, должен отрицать «божественное происхождение», «божественное право», «голубую кровь» и все прочие атрибуты мании величия, присущие обществу до Великой французской революции.

Ибо таким образом фактически подразумевается возможность аналогичных трансформаций и для всех прочих воплощений Сатурна уже в человеческом обществе. То есть признается, что люди, «отмеченные» этой планетой — плебеи, крестьяне, горожане, — могут достичь знатного состояния и даже «королевского» достоинства, свойственного Солнцу. Так, уже в политическом смысле, Свинец превращается в Золото, то есть исходно пролетарский металл становится металлом королевским и аристократическим. Отсюда происходит и знаменитое выражение Луи-Клода де Сан-Мартина, «Безвестного философа»: «Каждый человек — король» (потенциальный, разумеется).

Если бы алхимия ограничивалась только изучением металлов, было бы абсолютно невозможно понять, зачем ее адепты путешествовали в XVII и XVIII вв. по всей Европе, доказывая истинность ее положений. Тем более что они при этом постоянно подвергали себя опасности попасть в руки какого-нибудь князька, излишне уверенного в безотказном действии пыток и который не преминул бы прибегнуть к таковым, чтобы заставить алхимика работать на этого господина.

И можно ли поверить, что такие люди, исколесившие на свой страх и риск весь континент, чтобы доказать своими опытами единство материи и возможность превращений металлов, не руководствовались при этом, помимо исключительно научного энтузиазма, и другими соображениями? Масса исторических примеров