Брат Томас де Чемберлен пояснил, что в Англии были те же правила вступления в орден, что и за морем, и те же правила принесения обета; что миряне не могут при этом присутствовать и что когда он сам вошел в церковь Темп- ла, дабы быть принятым в орден, дверь, в которую он вошел, заперли за ним; что там была и другая дверь, выходившая на кладбище, но никто чужой не мог туда войти. На вопрос, почему никому, кроме храмовников, не позволено присутствовать при принятии в орден и принесении обетов, он ответил, что не знает причин, но так записано в их уставе. Между 25 октября и 17 ноября прошли допросы тридцати трех рыцарей, капелланов и братьев-служителей, и все они решительно отрицали по всем пунктам обвинение их ордена в преступлениях или ереси. Когда брата Гимбер-та Бланка спросили, отчего они проводили принятие в орден и принесение обетов тайно, он ответил: по собственной необъяснимой глупости. Тамплиеры заверяли, что подпоясывались веревками, но не по злому умыслу; что они никогда не обвязывали ими идолов, а носили их для покаяния, или, как утверждал рыцарь, состоявший в ордене сорок три года, по наставлению св, Бернара. Брат Ричард де Голдингем заявил, что ничего не знает о веревках кроме того, что их называли поясами целомудрия. Допрошенные показали, что принимаемые и принимавшие целовали друг друга христианским поцелуем, но все остальное — ложь, гнусность и никогда не происходило. Брат Радульф де Бартон, священник ордена тамплиеров и настоятель церкви лондонского Темпла, утверждал по поводу пункта 24, что великий магистр в присутствии капитула мог даровать братьям прощение за нарушение устава и порядков ордена, но не отпускать их личные грехи, поскольку он не священник; что действительно те, кто принимался в орден, клялись не разглашать тайн капитула и если кто-либо бывал наказан в капитуле, присутствовавшие не должны были разглашать это тем, кто отсутствовал; а если кто-либо из братьев рассказывал посторонним, как