H. К. Гудзий, наоборот, считает, что повесть осуждает Дракулу, его бессмысленную жестокость, тиранию, мучительство; повесть— это памфлет против «зломудрого»* князя, исходящий из среды его феодальных противников 24. Наконец, Я. С. Дурье полагает, что пафос повести — «не в утверждении еще не сложившегося централизованного государства, а в отрицании предшествующего ему феодального самовластия» 25. Во всех указанных точках зрения есть и спорные и бесспорные положения, но они, по-моему, не противоречат и не исключают друг друга, если мы будем рассматривать эту повесть как отражение процесса централизации государства, столь характерного для России XV в. В России процесс создания централизованного государства имел отличительные особенности, объясняемые и слабостью городов, и отсутствием буржуазии, и своеобразием внешнеполитических условий. «Повесть о Дракуле» как раз и рисует образ правителя сурового, единовластного, не только не останавливающегося перед смертной казнью, но и признающего ее единственной мерой, утверждающей безграничное, деспотическое самовластие. Едва ли эта повесть оправдывала репрессии главы государства 26, скорее она отражала реальное положение дел, рисуя появление властолюбивого правителя, боровшегося против феодального варварства варварскими же средствами. «Повесть о Дракуле» многопланова и полифонична. Мы найдем в ней мысль о необходимости иметь сильное и храброе войско для защиты от иноземных нашествий. Она утверждает право господаря на дипломатическое уважение достоинства самостоятельного государства. В ней подчеркивается настоятельная потребность в беспристрастном суде и т. д. Но средствами для достижения всех этих прогрессивных для своего времени идей и устремлений избираются смерть, увечье, жестокость.... 24 Гудзий Н. К. История древней русской литературы. М., 1956, с. 256—262. Сходную точку зрения высказал и А. А. Зимин (Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958, с. 412—414). 25 Повесть о Дракуле, с. 56. 26 См. об этом: Бегунов Ю. К. Кормчая Ивана Волка Курицына.—ТОДРЛ, М.—Л., 1956, т. XII, с. 156. 27 Архив Маркса и Энгельса, т. VIII, с. 159. «Повесть о Дракуле» одновременно и оправдывала, и осуждала такого правителя, и в этом ее своеобразие в ряду произведений древнерусской литературы. Она хвалила «мунтьянского воеводу» за искоренение зла в своем воеводстве и вместе с тем осуждала его злобную жестокость и бесчеловечное самодурство. Но ведь именно такими и были правители XV века! А разве сам Иван III, этот, по словам Маркса, «великий макиавеллист» 21, не был жесток, безжалостен, груб и суров?