птицы, которые пели не хуже соловьев; ручьи, спрятавшиеся в зелени, журчали с серебряным перезвоном, струясь по золотистому песку. Гулять среди такой красоты было просто восхитительно. Легкий ветерок шелестел среди деревьев, такой же нежный, как рука матери, ласкающая ребенка. Матилин млел от всего этого великолепия, сердце его веселилось все сильнее, и он забывал обо всем. Он не думал больше ни о доме, ни о том, кто он такой и откуда пришел: ему, наверное, казалось, что он и есть хозяин этого сада и останется здесь навсегда. Но Эрве не позволял всем этим наваждениям мутить свой разум, и его взгляд не останавливался на деревьях и цветах. Вдалеке, за садом он видел крыши домов, но никто не собирался к ним подходить. Эрве спросил у хозяина, что это за дома • Потом, попозже, — ответил хозяин, — мы пойдем туда завтра, или, может, послезавтра. • А площадка за стеной, которую я видел с той стороны дома? Хозяин внимательно посмотрел на мальчика, наверное подумав, что тот слишком любопытен: — И туда мы потом сходим. Уже спускался вечер, и пора было ужинать. Стол, накрытый белой скатертью, был для них такой же радостью, как и сад с цветами: посреди стола стоял букет роз, а щебетание девушки ничем не уступало птичьим трелям. Девушка поприветствовала Эрве и Матилина и спросила, хорошо ли они погуляли. Снова на стол подали изысканные кушанья, но Эрве старался пить как можно меньше вина. А вот Матилин ничего не оставлял без своего внимания, ел и пил вволю. А когда он встал, чтобы идти в комнату, то Эрве пришлось его поддерживать. Однако язык у Матилина развязался: он на все лады благодарил и хозяина, и его дочь. Когда он улегся в кровать, он даже не мог сразу заснуть, все нахваливал их брату. Ночью ему снились прекрасные сны, и чем дальше, тем приятнее они становились.... А Эрве чем дальше, тем больше задумывался. Хозяин дома и его дочь не обращали внимания на то, как вел себя за столом Матилин. Эрве готов был поверить, что им даже нравились его кривлянья, потому что дочь хозяина посмеивалась над Эрве за