— Если ты хочешь пойти со мной, — сказал он, — иди. Только сначала прочитай «Отче наш» и помолись об отпущении грехов, если хочешь, чтобы они тебе простились. Пьер не испугался таких слов и подумал: «Наверное, он меня побаивается», а вслух сказал: — За кого ты меня принимаешь, скажи на милость? Я не маленький, меня волками и домовыми не напугаешь. С моей дубинкой я могу за тобой идти куда захочу. — Что ж, тогда читай «Отче наш». — Пойдем, пойдем. И что это тебе в голову взбрело? Я рке читал «Отче наш» сегодня утром. Пойдем, тебе говорят, а то я первым в дом войду. Так уж загордился Пьер, когда видел, что зять его боится! А зять сказал ему: — Тогда оставь башмаки в этой хижине, нам придется дальше идти босиком. Оба сбросили башмаки и вошли в дом. У Пьера волосы встали дыбом. Теперь он увидел зятя в его настоящем обличье — так глаза и выпучил: перед ним стоял.... кто бы вы думали? Анку, собственной персоной, с косой в руке, со скрежещущими зубами и пустыми глазницами. — Иди! — сказал Анку, усмехнувшись, — иди, помоги мне, у меня сегодня нелегкий денек будет! *** Пьер, босой, рке собрался было бежать, но ноги его словно прилипли к земле, и когда он вышел из домика, то ничего не видел вокруг, кроме кромешной темноты. Пришлось ему идти следом за Анку. А тот уже пошел вперед. Его кости так и хрустели в суставах при каждом шаге. А у Пьера от страха зубы выбивали дробь. Он ни слова не мог вымолвить, и порой ему казалось, что все это ему только снится. Если бы! Солнце тем временем поднималось все выше, день разгорался: пришлось Пьеру поневоле признать, что он не спит в своей постели. Вскоре они пришли на длинный и широкий луг, где паслось стадо коров. Трава на лугу была зеленая и такая высокая, что доставала коровам до самого брюха Но коровы — странное