средство отвратить бурю, угрожающую вам: примите к себе священников, которые наставят вас в религии христианской; обратитесь к ней и почтите крест, иначе я буду преследовать вас повсюду, и Бог решит, кто из нас, вы или я, останется владетелем Египта». Неджмеддин при чтении этого письма не мог воздержаться от слез и приказал своему секретарю кади Боаэддину написать следующий ответ: «Во имя всемогущего и милосердного Бога, да будет его благословение над нашим пророком Магометом и над его друзьями. Я получил ваше письмо; оно исполнено угроз, и вы хвалитесь огромным числом своих воинов; или вы не знаете, что мы умеем владеть оружием и что мы наследовали храбрость наших предков? Еще никто не отважился напасть на нас без того, чтобы не испытать на себе нашего превосходства. Припомните наши победы над христианами; мы их изгнали из страны, которой они владели; сильнейшие города пали под нашими ударами. Приведите себе на память тот стих Алкорана, где говорится, что «те, которые несправедливо сражаются, погибнут»; и другой, где сказано: «Сколько раз многочисленнейшие войска были поражены горсткой солдат!» Бог покровительствует правде, и мы не сомневаемся в том, что он защитит нас и сделает тщетными ваши горделивые замыслы». В субботу французы сделали вылазку на том самом месте, где находился лагерь Фак-реддина; они раскинули красную палатку для короля; мусульмане сделали некоторые попытки не допустить их на берег; эмир Не- джмеддин и эмир Саримеддин были убиты в схватке. В начале ночи эмир Факреддин снялся с лагеря вместе со своей армией и, перейдя мост, который ведет на восточный берег Нила и где находится Дамиетта, направился по дороге в Ашмун-Тани (Мансу-ру). Вследствие такого его движения французы овладели западным берегом реки. Ничто не может изобразить отчаяния жителей Дамиетты, когда они увидели эмира Факред-дина, как он удалялся от их города и предоставил их на жертву ярости христиан; они не осмелились выжидать неприятеля и с поспешностью бежали в ту же ночь. Образ действия мусульманского предводителя был тем менее извинителен, что гарнизон города состоял из большего числа людей и притом из храброго колена Бени-Кенане, и что сам город был более в состоянии выдержать теперь осаду, нежели прежде, когда его обступили франки, в правление султана Эльмеликула Камиля; несмотря на язву и голод, франки могли тогда овладеть городом только после 16 месяцев осады. В воскресенье утром (6 июня 1249 г.) французы явились перед городом; удивленные отсутствием жителей, они опасались какой-нибудь засады; но вскоре, удостоверившись в бегстве жителей, они, не обнажая меча, овладели городом и всеми его укреплениями. При известии о взятии Да-миетты в Каире произошло всеобщее смятение; с горем помышляли о том, как такой успех увеличит силу и отвагу христиан; неприятель видел, как малодушно бежала перед ним мусульманская армия, и захватил в свои руки бессчисленное множество оружия всякого рода и припасов, военных и съестных. Болезнь султана, увеличивавшаяся с каждым днем и препятствовавшая ему действовать в таких критических обстоятельствах, довершила отчаяние египтян; никто не сомневался, что царство сделается скоро добычей христиан. Султан, негодуя на малодушие гарнизона, осудил 50 главных начальников удавить; напрасно они ссылались на отступление эмира Факреддина; султан отвечал им, что они заслужили смерть уже тем, что оставили Да-миетту без его приказания: один из таких начальников, осужденный погибнуть вместе с сыном, молодым человеком редкой красоты, просил казнить его прежде сына; султан отказал ему в этой милости, и отец имел горе видеть умерщвление сына на своих глазах. После этой казни султан повернулся к эмиру Факреддину: «Какое сопротивление оказал ты, спросил он раздраженным голосом, и какую битву ты дал? Ты не мог устоять одного часа против франков: следовало иметь более твердости и мужества». Начальники армии боялись при гневе султана за жизнь Факреддина; они дали понять эмиру, что готовы умертвить своего повелителя. Факреддин отказался согласиться на то и после говорил им, что султан может