меч и чувствуя свое превосходство над герцогом, сильно наступал на него и не давал ему покоя, пока тот со свойственной ему храбростью, которой он так отличался, не схватил в гневе рукоятки своего меча и не ударил своего противника в левый висок с такой силой, что тот упал полумертвый на месте. Когда тот лежал еще бездыханен, герцог отбросил прочь обломок своего меча и, схватив меч распростертого врага, подозвал князей, которые недавно предлагали ему сделку, и настоятельно просил их устроить мир и избавить пораженного, но превосходного мужа от столь постыдной смерти. Князья изумлялись доблестям и несравненному человеколюбию герцога, укрепили мир и положили лестный конец бою, причем, однако, герцог был признан всеми как победитель и повсюду признаваем, как человек, достойный бессмертной славы. VIII. Вот и другой подвиг, который живет у многих в памяти и доставляет Готфри-ду немалую славу; мы считаем это достойным помещения в наш труд. Народ саксов, самый грубый из всех немецких народностей, отрекся от государя императора Генриха (IV), не желая нести на себе иго Римской империи и предпочитая жить свободно, без всяких законов и порядка, по своему произволу. Саксы сопротивлялись столь упорно, что поставили королем против вышеупомянутого императора одного графа по имени Рудольф (Швабский, в 1087 г.), мужа благородного и происходившего из той же нации. Вследствие того император собрал к себе всех князей империи и изложил им, как тяжко оскорбили его саксы, что, впрочем, им самим было небезызвестно, и требовал, чтобы они отомстили за него. Ревнуя о славе империи и негодуя на поведение саксов, князья друг перед другом предлагали ему свои услуги и обещали вооружиться, так как, говорили они, подобный тяжкий проступок против Римской империи не может быть оставлен без внимания и за него нужно наказать смертью, а потому определили отомстить мечом такое оскорбление величества. На основании совещания и повеления государя императора, они собрались в назначенный день со всех концов государства, как светские, так и духовные князья, в числе многих тысяч, чтобы вторгнуться в землю саксов и отомстить им за их величайший проступок. Когда наступил день битвы, войско стало в порядок и обе стороны изготовились к борьбе, император созвал князей и спросил их, кому он может с уверенностью поручить имперское знамя и начальство над столь огромной армией. На это ему все отвечали, что никого нет лучше для такой обязанности государя герцога Лотарингии Готфрида. Так как многие тысячи избрали его и объявили лучшим человеком, то император, несмотря на его отказ, и передал ему орла (то есть знамя). В этот-то день и случилось (при Фолькгейме, в Тюрингии), что герцог в пылу битвы, предшествуя с орлом императору, обратился с отрядом, которым руководил сам император, на ту часть неприятельского войска, которой командовал лжекороль Рудольф. Сойдясь таким образом, он прорвал ряды королевского войска и на глазах императора и некоторых князей вонзил королю в грудь то знамя, которое тот нес, так что Рудольф пал замертво на землю, и снова поднял вверх окровавленный значок. Когда саксы увидели, что их король пал, их мужество поколебалось, и они сдались государю императору, даровавшему им амнистию, предварительно получив от них удовлетворение, а именно, крепости и заложников, которые могли бы удостоверить его в том, что ничего подобного впредь не случится. Мы поместили этот рассказ с той целью, чтобы показать, каким уважением высоких князей мира пользовался тот муж, о котором идет теперь речь; никто не усомнится, как важно, если кто- нибудь будет объявлен первым такими князьями, которые не имеют себе подобных в свете, особенно когда их мнение было подтверждено таким знаменитым подвигом; рассказанное нами служит доказательством, что они справедливо судили о нем. Возымев намерение отправиться в пилигримство (то есть в Крестовый поход, in peregrinationem), он подарил в своей благочестивой щедрости между прочим в вечное владение Люттихской церкви замок Бульон (Bulionem), именем которого прозывался сам и который был славен своим положением, своей крепостью, отличными