XVIII Дева выходит, шествуя посреди народа, не скрывает своей красоты и не выставляет ее напоказ; под покрывалом, с потупленным взором она идет скромной и вместе гордой поступью. Не знаешь, заботилась ли она или нет о своем наряде; случай или намерение убрали ее. Но все это было даром природы, любви и небес, которые ей покровительствуют. XIX Привлекая к себе взоры всех, гордая дева ни на кого не смотрит и является к паше (al re). Гневное выражение его лица не останавливает ее шагов, и она бестрепетно становится перед ним. «Я пришла к тебе, государь, говорит ему Софрония, ты же останови месть свою и ярость своего народа, чтобы открыть и выдать преступника, который нанес тебе столь великое оскорбление». XX При виде такой доблестной отваги и внезапном сиянии невинной красы, паша, почти взволнованный и обезоруженный, укротил гнев свой и смягчил грозный вид. Если бы его дух и выражение его лица были менее суровы, то он воспылал бы к ней любовью; но суровая красота не может прельстить черствого сердца, и надежда есть первая пища любви. XXI Презренное сердце тирана испытало изумление, приятное чувство, удовольствие, но не любовь. «Говори мне все, сказал он ей, я обещаю тебе не трогать христиан». Она отвечает: «Преступник перед тобой: я, государь, похитила то изображение; я та самая, кого ты ищешь; меня ты должен наказать». XXII Так Софрония обращает на одну себя общую погибель и с гордостью предлагает свою голову. О великодушная ложь! Была ли на земле такая правда, которую можно было бы предпочесть тебе? Смутился тиран и против своего обыкновения не пришел во внезапную ярость. «Я хочу знать, — сказал он, кто научил тебя и кто был твоим сообщником?» XXIII «Я не хотела никого сделать сообщником своей славы, отвечает она, одна знала о том, сама себя научила и сама все исполнила».«Так на тебя одну, прерывает паша, и обрушится мой гнев».«И ковер