городов, бывших епископскими резиденциями, было около 300 (126 в Север ной Италии и 198 в Центральной и Южной). Всего на относительно небольшой территории (около 300 тыс. км2) насчитывалось много сотен городов. Италию можно бесспорно назвать страной городов. Одной из важнейших проблем изучения истории города является проблема соотношения античного, древнеримского городского центра со средневековым. Глубокое рассмотрение процессов городской жизни естественно приводит к выводу о существенных отличиях античного города от города Средневековья, как и средневекового от города Нового времени, вплоть до города сегодняшнего дня с его дворцами, музеями и промышленными гигантами. Но можно ли полностью пренебрегать чертами сходства античных городских центров со средневековыми, сохранением материального организма города — стен, дворцов, площадей, некоторыми традициями политической и духовной жизни? Справедливо отвергая неизменность категории города как внеисторического явления, марксистская методология не только не отрицает, но и требует конкретного рассмотрения всех сторон его развития. При этом необходимо исследовать, что мог дать и дал античный город для образования и роста такого нового социально-экономического явления, как итальянский город средних веков. 4 Dupont A. L'évolution sociale du consulat nimois//Annales du Midi. 1960. № 6; Ennen E. Die Entwicklung des Sladtewesens an Rhein und Mosel vom 6. bis 9. Jahrhundert // Ciltà nell'alto Medioevo. Spoleto, 1959. P. 88—99. 5 Бродель Ф. Свидетельство историка // Французский ежегодник. M., 1984. С. 180. Различные варианты буржуазных теорий континуитета сводятся к принципиальному отрицанию революционных скачков в истории. Своеобразным способом подтвердить это положение является теория непрерывности городского развития (А. Дюпон, Э. Эннен и др.).4 Острые споры о возможности и реальности континуитета в историческом процессе вообще и в частности в эволюции города относятся к разряду больших теоретических проблем. Сторонники конкретной истории, вроде Анри Борра, выступали за то, чтобы в рамках исторической науки не было места «для глобальных построений и чисто умозрительных бесплодных концепций, не подтвержденных доказательствами и вообще недоказуемых».5