указал ему на Сократа. «Видите ли, Моисю, — сказал солдат, — Сукра-топ-то у нас что-то пе видно, а вот Саптшш хоть пруд пруди».5 Некоего горожанина из Туера вызвали в Консисторию, где председательствовал Риве, н стали ему выговаривать, что он пьет. «Да, я пью, — ответил он смеясь, — а среди вас есть кто-нибудь, что бы не пил?» — «Но вы бьете вашу жену». — «А кого мне прикажете бить! Ежели, к примеру, мадемуазель Риве провинится в чем-либо, неужто вы станете звать соседей, чтобы ее проучить?» И такими-то вот шутками он сумел выпутаться. Лакюисс, акушер, рассказывает, что однажды к нему явилась какая-то привлекательная и богато одетая молодая особа с просьбой принять у нее роды у себя дома; она хорошо отблагодарила его, а затем попросила отдать ребенка мужчине, коего она ему описала. Через некоторое время за Лакюиссом присылают от супруги докладчика в Государственном совете: ото оказалась та самая женщина; она шепнула ему: «Нынче я покричу и за этот раз и за тот». Молодой Гено, срач, однажды принимал роды у некоей благородной девицы, и, когда он уносил ребенка под плащом, какой-то долговязый лакей спрашивает его шепотом: «Как ребенок, сударь?. — «Какого черта вам нужно?» — спросил врач. «Сударь, — ответил слуга, — меня это касается не меньше, чем кого-либо другого: это мой ребенок». Некий советник во время судебного расследования, доставая из мешка судебные бумаги, вместо пих вытянул оттуда зашпигованного каплупа. Все присутствующие громко расхохотались. «Это мой чертов писец, — сказал Советник, — должно быть, с пьяных глаз подложил мпе одно вместо другого». Некто Уар, обладавший довольно зычным голосом, выезжал из Парижа в деревню. Дело было на святой педеле. На заставе он увидел множество повозок, нагруженных телятами. «Ишь сколько бычков везут в Париж», — сказал он. «Вывозят тоже немало», — ответил возчик. Покойный г-н д'Юмьер был рыжим; мать заставляла его красить волосы и однажды, находясь с визитом у м-ль де Жоппьср, одной из своих соседок по деревне, спрашивает ее: «Не правда ли, так ему гораздо лучше?» — «Сударыня, по-моему, он всегда очень мил». — «Нет, нет, скажите по совести». — «Сударыня, я никогда его иным и не видела». Опа неизменно делала вид, будто пе замечает, что г-п д'Юмьер рыж. Покойный епископ Реннский был человеком почтеппым и ученым; однажды к нему обратились портные с просьбой посоветовать им святого, который мог бы стать их патроном. «Но только такого, — добавили они, — который наверняка находится в раю».— «Я подумаю, — сказал Епископ, — приходите завтра». Назавтра они приходят. «Друзья мои,— говорит он им, —возьмите в патроны доброго разбойника; ибо или наш Спаситель сказал неправду, или этот разбойник в раю. Вы же знаете,