Некто Пенен в день своей свадьбы в Лионе решил отведать напитка, вдохновляющего на большие подвиги. Маленький Карн, знаменитый проповедник, заказал себе у того же аптекаря успокоительное питье. Аптекарь перепутал лекарства: Пенен за всю ночь так ничего и пе совершил, а проповедник пребывал все время в бодром состоянии. Один рыжий человек пришел па исповедь; священник спросил его, сколько лет оп не исповедовался. «Десять лет, за это время я пе грешил». — «А чем вы занимаетесь?» — «Городской стражник». — «А откуда вы родом?» — «Я нормандец».— «Стражник, нормандец, да еще рыжий, л вы пе грешили десять лет! Полпоте, — сказал священник, — от такого святого, как вы, надобно хоть что-нибудь сохранить». Он взял нож п отрезал у него копчик уха. Епископ Нуайонский Баррада сказал аббату ле-Камю, королевскому духовнику (1658): «В моем епископстве все в полном упадке. Остались только луга». — «Что же, — ответил Аббат, — пемпого овса — и уже можно жить». Некий торговец из Монтобапа, мечтавший жениться, возносил о том горячие молитвы богу и, не умея молиться иначе как вслух, влезал для этого на крышу своего дома. Однажды его выследили и подслушали, как оп говорит: «Боже милостивый, ты, который создал солнце горячим, а луну холодной, пошли мпе хорошую жену; ведь ты иной раз думаешь, что даешь хорошую, а опа, смотришь, плохая». У моего отца был приказчик, человек простодушный, очень набожный и весьма целомудренный. Однажды у него никак пе сходился счет; кто-то услышал, как он обращается к богу: «Господи, ты же знаешь, я девственник, а счет почему-то не сходится». Один человек говорил: «Цицерон, видно, очень любил своего пятого брата, ведь он так часто обращался ad Quintum jratrem»} Г-жа де Шампре, будучи в Сен-Клу у Ла-Дюрьер, во время сильной грозы из любопытства заглянула в замочную скважину и увидела, что какой-то мужчина развлекается с женщиной: «Боже мой! — воскликнула она, — в такую-то погоду!». Некий бреттер из Оверни, по имени де Жью, говорил: «Пусть бы только господь бог не вмешивался в это дело, а просто смотрел па поединок, пе принимая ничью сторону, тогда бы уж я как-нибудь справился». Однажды пыле уже усопший г-н д'Эперпоп был на приеме у покойного Короля; Король сказал Марэ, который умел всех передразнивать: «Изобрази-ка господина д'Эперпона, когда он болен». — «Эй! Кто-нибудь, пошлите за Блэзом» (это был шут д'Эпернопа). — «Монсеньер, этого мы не можем». — «Как? ослушаться человека моего звания?» — «Он, умер два месяца тому назад».-— «Все равно, приведите сейчас же». Г-н допер