Отец Талон говорит, что эту женщину вовсе не отравили; что ее муж, который все же был дворянином, щадил жену из-за ее родителей, тете были познатнее, чем он; но любовников он умерщвлял какой-то жгучей отравою. Отец Талон полагает, что от той же отравы умер г-н де Кандалы, ибо Саразен внушил ему желание переспать с этой женщиной, сказав, что он никогда еще не встречал дамы столь приятной. Жена Саразена снова вышла замуж. Что же до его сочинений, то среди них, как мпе кажется, нет ничего закопченного. Не увлекайся оп пустяками, он мог бы создать нечто значительное. Лучшее из того, что Саразен нам оставил, — это «Погребение Вуатюра», где он не слишком-то хорошо отзывается о последнем; он не намерен был щадить своего собрата по перу, это ясно уж нз того, что он так н пе пожелал исправить некоторые места в своей рукописи, которые препятствовали ее опубликованию в приложении к сочинениям Вуатюра. Никон Нішои была дочерью де Лапкло, который находился на службе у г-на д'Эльбефа и очень хорошо играл на лютне. Она была еще совсем ребенком, когда ее отец вынужден был покинуть Францию из-за того, что заколол Шабана, причем так, что это могли посчитать убийством, ибо Шабан не успел еще выйти из кареты, как Ланкло пронзил его шпагой. В его отсутствие девочка подросла; поскольку она отличалась живым умом, хорошо играла па лютне и превосходно танцевала, особливо сарабанду, жившие по соседству дамы (это было в Маре) часто приглашали ее к себе; хотя красотою она пе блистала, в ней всегда было много приятности. Ей было всего тринадцать лет, когда во время процессии Страстей господних, увидев, что все плачут, она спросила: «Чего это они? qu'importa que maten se ressuscitai?*.1 Это была испанская песенка, распевавшаяся в ту пору и сложенная в честь прекрасных женских глаз. Ее мать узнала про это и просила некоего иезуита хорошенько намылить ей голову. Никон призналась мпе, будто с той самой поры она поняла, что всякая религия — пе что нпое, как воображение, н во всем этом пет никакой правды. Первым, кто приволокнулся за пей, был Сент-Этьеп: он вел себя с пей крайне свободно. Мать полагала, что он женится на Никон; но в конце концов эта связь окончилась. Затем в Никон влюбился шевалье де Pape. Говорят, будто однажды, когда ее домашние пе хотели, чтобы она с ним говорила, Никон, увидя в окно, что он переходит улицу, быстро сбегает вниз и заговаривает с ним. Им сильно мешал какой-то нищий; Ннпон нечего было ему дать. «На вот, — сказала опа, протягивая ему свой носовой платок, обшитый кружевами, — поставь нас в покое».