цврцев: Куалѳн был убит при Эре; его сменил Ла-Шатр, но, поскольку он в известной степени сочувствовал Высокомерным 7 и его подозревали в приверженности г-ну дѳ Бофору, в должности Полковника восстановили г-на де Бассомпьера, который получил за нее четыреста тысяч ливров, а предшественнику пришлось купить ее у г-жи де Куплен. Ла-Шатр и его жена, оба еще молодые, умерли потом в прискорбных обстоятельствах. Бассомпьер за должность так ничего н не уплатил. Вскоре он снова наладил при Дворе превосходный стол н стал ворочать большими делами. Ему мы обязаны тем, что Кур-ла-Рен8 существует и поныне, ибо это оп позаботился одеть камнем ее спуск к воде и соорудить каменный мост через городской ров. Он был еще приятен собой п хорошо выглядел, невзирая на свои шестьдесят четыре года; по правде говоря, он стал немного строить из себя шута и все еще норовнл отпускать остроты, но молодого задора ему уже недоставало и опи у пего зачастую не получались. Принц Конце и его щеголи пад ними потешались. Встретившись с ним на крыльце Люксембургского дворца,9 одна весьма знатная дама, отпустив ему множество комплиментов по поводу непринужденности его обращения, сказала: «Вы сильно поседели, г. — и Маршал». — «Сударыпя, — ответил он ей, как истый крючник, — я вроде лука порея: голова белая, а хвостик зеленый». Зато некоей молодой девушке он как-то сказал: «Мадемуазель, как мне жаль, что я пе молод, когда я вас вижу». О Мареско, который вернулся из Рима совершенно простуженным и не привез кардинальской шляпы для г-на де Бове, Маршал сказал: «Неудивительно: он вернулся без шляпы». Как-то он заявил: «Я недавно продул с такой-то восемнадцать денье: она — два лиара, а я — целое су». Еще он сказал однажды, что из всех женщин Парижа лучше всего проводит время жена Канцлера, ибо после смерти покойного Короля муж ее всегда наготове. Поскольку Маршал обладал прекрасным здоровьем и всегда говорил что не знает, где у него желудок, он был крайне певоздержан: поедал множество скверных дынь и персиков, которые в Париже никогда не вызревают. Затем он отправился в Танлэ, где предавался невероятному обжорству; по возвращении оттуда оп десять дней лежал больным в Поне у г-жи Бутийе, которая не желала его отпускать, пока он совсем не поправится; по Ивлен, врач, направленный Королевой, у которого были дела в Париже, поторопил его вернуться в столицу. Маршал умер в Пра-вене, ночью, во сне, нумер так спокойно, что его застали в той же позе, в которой он обычно спал, положив руку на подушку под голову и слегка согнув ноги в коленях. Он даже их не вытянул. Его грузное, толстое тело везли осенью по тряской дороге до Шайо, где при осмотре обнаружили, что в пути оно разложилось.