о Медее; а затем, желая подытожить все сказанное, добавил: «По эта-то убивает собственного ребенка». — «А между тем, — заключила м-ль де Рамбуйе, — Язона9 у нее никто не похищал». Сказано это было так неожиданно, что Шаплен растерялся. Никто еще, кажется, не страдал такой многоречивостью, как оп. Д'Аблапкур терпеть его пе может и говорит, что он брызжет слюной, как старая шлюха. Вуатюр, отлично знавший Шаплена, называет его в одном из писем «Мастером оправдывать ошибки»; в любом деле он ведет себя как проныра п постоянно повторяет: «Этим пренебрегать нельзя». Пора, однако, вернуться к «Девствеппице». Я пе стану забавы ради подвергать эту книгу критике. Я нахожу, что приняли ее прекрасно, а Ла-Менардьер в этом случае оказал Шаплену самую большую услугу, на какую только был способен; что до меня, то я прихожу в ужас, когда огромная гора рождает жалкую мышь. Берите себе после этого итальянцев в учителя! Учитесь у этих господ! Патрю совершеппо прав, когда говорит, что Шаплеп мудр на итальянский манер, т.е. что всю его мудрость составляют лишь спесь и флегма. Он довольно хорошо знает наш язык, иными словами — хорошо излагает мысль на пашем языке; но во всем остальном он крайне поверхностен; тем не менее г-п де Лонгвиль. у которого он предварительно вымаппл сорок шесть тысяч ливров, увеличил ему пенсию на тысячу франков. На этот раз Марциал несомненно покривил душою: Sint Mœcenates, non deerunt, Flacce, Marones.10 Успешной распродаже кппгп способствовало любопытство. Благодаря широкой известности автора за ней охотились очень многие; но эта вспышка быстро угасла, и я не знаю, надеется ли автор на некоторое увеличение своих пеиспоппых доходов и думает ли оп закончить поэму, пбо из своего столетия оп воззвал к потомкам; только я сильно сомневаюсь, что им прожужжат уши про это сочинение. После успеха своей первой оды он решил, что советчики ему больше пе нужны: оп вернулся к присущей ему сухости; что же касается денежной стороны дела, увы! — стоило ли тридцать лет вынашивать замысел, чтобы в итоге написать рифмованную историю, и только! Ведь все искусство этого человека заключается в подражании газетным писакам. Поскольку его книга стоила дорого (ее продавали по пятнадцати ливров за издание в малом формате в по двадцать пять ливров — за издание в большом, пбо авторы с некоторых пор очень любят большой формат), ему пришла в голову прекрасная мысль: своих добрых знакомых он объединял по двое, чтобы подарить им один экземпляр вместо двух; так, он объедипил г-жу д'Авогур и м-ль де Вертко, ее золовку, которые, хотя и оказались в ту пору вместе в Париже, обычно живут весьма далеко друг от друга: первая — в Бретани, вторая — в столице. Г-на Патрю оп объединил со