дверь полуоткрытой, он входит в говорит: «Я позволил себе войти не спросись мадемуазель; но с прославленной м-ль де Гурне пе подобает обращаться, как со всеми». — «Сей комплимент мне по душе, — воскликнула старая дева, — Жамен, дайте мои дощечки, я должна это записать». — «Я пришел поблагодарить вас, мадемуазель, за то, что вы оказали мне честь, подарив вашу книгу». — «Я, сударь? — ответила она, — да я вам ее вовсе не дарила, хотя мне и надлежало бы это сделать. Жамен, дайте одну "Тень"4 для этого господина», — «У меня уже есть ваша книга, мадемуазель, и я докажу вам это — в такой-то главе сказано то-то и то-то». После этого он говорит, что в благодарность принес ей книгу своих стихов; она берет их и читает. «Как это мило, Жамен, — замечает она, — Жамен в стихах понимает, сударь, она внебрачная дочь Амадпса Жамева,5 пажа Ровсара. Очень, очень мило; здесь вы подражаете Малербу, здесь — Коломби, но все это очень мило. Не скажете ли вы мне свое имя?» — «Мадемуазель, меня зовут Раван». — «Да вы смеетесь надо мною, сударь!». — «Я? Мадемуазель, могу ли я смеяться вад геровией, вад названой дочерью великого Монтеня, над прославленной девой, о которой Липе сказал: Videamus quid sit paritnra ista virgoh,6 — «Ну хорошо, хорошо, — говорит она, — стало быть, тот, кто был до вас, вздумал посмеяться надо мною, а быть может, это вы решили надо мною посмеяться; не в этом суть: молодости дозволено смеяться над старостью. Я очень рада была увидеть двух господ таков приятной внешности в столь остроумных». На этом овв расстаются. Минуту спустя входит, запыхавшись, настоящий Раван. Он страдал небольшой одышкой. «Мадемуазель, — говорит он безо всяких церемоний, — извините, но я сяду». Все это он произносит крайне неучтиво и заикаясь. «Что это за смехотворная личность, Жамен!» — говорит м-ль де Гурне. «Мадемуазель, через четверть часа я объясню вам, зачем я сюда пришел, только вот дух переведу. Какого черта вы забрались так высоко? О! — говорит он, тяжело дыша, — как высоко! Благодарю вас, мадемуазель, за ваш подарок, за вашу "Сень", которую вы мне преподнесли, премного вам за нее благодарен». Старая дева тем временем смотрит па этого человека крайне презрительно. «Жамен, — говорит она, — разубедите этого бедного господина; я подарила мою книгу только тому-то и тому-то, только г-ну де Малербу и г-ну де Ракану». — «Да ведь это я, мадемуазель». — «Полюбуйтесь- ка, Жамен, па эту странную личность! Те двое были хоть забавны. А этот — попросту какой-то жалквй шут». — «Мадемуазель, во я в самом деле Ракав». — «Не звано, кто вы такой, — отвечает опа, — по вы самый глупый из всех трех. Черт возьми! Я не позволю над собою издеваться». Опа уже в ярости. Раван, не зван, что ему делать, замечает на столе «Сборник стихов». «Мадемуазель, — говорит он ей, — возьмите эту книгу, и я вам прочту все мои стихи наизусть». Но это не успокаивает хозяйку дома. Она кричит караул, сбегаются люди; Раван повисает на лестничной веревке и соскальзывает вниз. В тот же