ходе, с голубой лентой через плечо и жезлом капитана Гвардии; увидев человека, которого Король все еще любит, Кардинал непременно удивится, растеряется, и тогда его можно будет отвезти куда угодно; Король, сказал он, рассержен угрозою набегов со стороны испанцев, нехваткою самого необходимого, и можно не сомневаться, что он ненавидит Кардинала. «Я поговорю об этом с Месье», — сказал граф Суассонский. «Ваша Светлость,—ответил Баррада, — и не желаю иметь дело с Месье». Все это открылось. Баррада получил приказ удалиться в Авиньон п повиновался. Усердие, которое прилагали к тому, чтобы позабавить Короля охотой, немало способствовало пробуждению в нем жестокости.* Однако охота далеко не заполняла весь его досуг, и у него оставалось еще достаточно времени, чтобы томиться от скуки. Почти невозможно перечислить все те ремесла, которым он обучился, помимо тех, что касаются охоты: он умел делать кожаные штанины, силки, сети, аркебузы, чеканить менету; герцог Ангулемскпе говаривал ему в шутку: «Государь, отпущение грехов всегда с вами». Король был хорошим кондитером, хорошим садовником. Он выращивал зеленый горошек, который посылал потом продавать на рынке. Говорят, будто Монторон купил его по весьма дорогой цене, ибо горошек был самый ранний. Тот же Монторон скупил, дабы угодить Кардиналу, все его рюэльскос вино, и Ришелье в восторге говорил: «Я продал свое виню по сто ливров за бочку». Король стал учиться шпиговать. Можно было наблюдать, как является конюший Жорж с отличными шпиговальными иглами и прекрасными кусками филейной части телятины. Как-то раз, не помню уж кто сказал, что Его Величество шпигует. «Его Величество» и «шпигует» —не правда ли, эти слова замечательно подходят одно к другому! Чуть было не запамятовал еще одно из ремесел Короля: оп отлично брил — и однажды сбрил всем своим офицерам бороды, оставив маленький клочок волос под нижней губою.** На это была написана песенка: О борода моя, о горе! Кто сбрил тебя, сказать изволь? Однажды, когда Король танцевал уж не помню какой балет, поечящоннып? Охоте на дроздов», которую он нежно любил и которую назвал «Дроздовочкойо, некто г-н де Бурдоыые, знавший г-на Годо, впоследствии епископа Грасского, ибо его земли лежат по соседству с Дрс, откуда родом этот прелат, написал последнему ппевмо: «Милостивый государь, зная, что вы изящно сочиняете стихи, очень прошу вас написать оные к балету Короля, коим я имею честь заниматься, и почаще упоминать в сих куплетах слово "Дроядовочка", весьма любимое Его Величеством*. Г-н Голо и по сю пору трудится над этими стихами. ** С той поры те. кто еще но достиг слишком пожилого возраста, бреют бороду поставляют только усы. Людовик, наш король: Оп бросил вкруг себя орлиный взор И весь обезбороднл двор.