То вы — ват стих тому свидетель — Сторонник модных перемен. Вы мните — перемены эти Снискать успех помогут в свете И женщин покорить..., УвыІ От женщин вас не ждет награда: Богаты лишь словами вы. А им совсем другое надо. С г-ном де Меэериаком он обошелся не лучше, чем с Депортом, Однажды, когда сен почтенный человек пронес Малербу свой перевод «Арифметики» греческого писателя Диофанта с примечаниями, кое-кто из их общих друзей стал расхваливать этот труд в присутствии автора и утверждать, что он будет весьма полезен для публики. В ответ Малерб только спросил их, улучшит ли этот труд вкус хлеба и вина. Он прозвал г-на де Мезернака г-иом де Мизериаком.22 Примерно то же Малерб заявил одному дворянину — гугеноту — в ответ на его ученые разглагольствования о вере: «Скажите, сударь, вино и хлеб в Ларошели в самом деле лучше, чем в Париже?» Некоему человеку, который показал ему дрянную поэму, озаглавленную: ПОЭМА КОРОЛЮ, Малерб сказал, что остается лишь добавить: «для подтирки задницы». Некий председатель суда в Провансе начертал на своем камине какой-то несуразный девиз и, воображая, что изрек нечто изумительное, осведомился у Малерба: «Как вам это кажется?» — «Надобно было, — ответил тот, — поместить его только немного ниже — в огонь». Когда ему случалось ужинать засветло, он приказывал закрывать окна и зажигать свечи. «Иначе, — говорил он, — это все равно, что дважды обедать». Кто-то сказал ему, что г. — в Гомон разгадал тайну пунического языка21 и сложил на нем «Отче наш». — «А я, — откликнулся Малерб, — сей же час сложу вам на нем "Верую"». И тут же произнес десяток тарабарских слов, добавив: «Я утверждаю, что это "Верую" на пуническом языке. Кто может со мною поспорить?» У Малерба был старший брат, с копи он вечно вел тяжбу; и когда кто-нибудь ему говорил: «Что за тяжба между такпмп близкими людьми? Господи, какой дурной пример!», — оп отвечал: «А с кем бы вы хотели, чтобы я тягался? С турками? С московитами? С ними мне нечего делить». Ему однажды указали, что в таком-то псалме он отступил от Давида 24 по смыслу. «А то как же? — воскликнул он, — что я в слуги к Давиду