ского рода, ему надлежит иметь женское окончание. Вторые ссылались не только на обычай, но и на многие примеры, заявляя, что perdrix,™ met1* mer15 —слова женского рода, а окончание у них тем не менее мужское. Король спросил у Малерба, какого мнения держится он. Поэт, по своему обыкновению, привел ему в пример крючников Пор-о-Фуэна; и так как Короля это не очень-то убедило, Малерб сказал ему приблизительно то, что некогда было сказано одному из римских императоров: «Как бы всевластны вы, государь, ни были, вы не в силах ни отменить, ни утвердить слово, ежели оно узаконено обычаем». Кстати, однажды г-н де Бельгард послал к Малербу спросить, как лучше говорить: dépensé или же dépendu. Поэт тотчас же ответил, что dépensé слово более французское, а что pendu, dépendu, rependû и все производные сего низкого слова скорее присущи речи гасконцев.16 Около 1615 года,* когда Малербу было уже более пятидесяти восьми лет, он потерял свою мать; и так как Королева оказала Поэту честь, прислав к нему одного придворного, дабы его утешить, Малерб заявил оному, что у него нет другого способа отблагодарить Королеву за доброту, как молить бога о том, чтобы Королю привелось оплакивать ее кончину в столь же пожилом возрасте, в каком ему, Малербу, ныне приходится оплакивать смерть своей матери. * Он был уже весьма пожилым, когда умерла его мать; он долго сомневался, уместно ли ему надевать траур, говоря: «Я склонен не делать этого. Недурным сиротинкою я бы выглядел, не правда ли?» В конце концов он все-таки облачился в траур. ** Так как наследство рода Ларош-Гнйонов, одного из самых именитых во Франции, перешло в женские рука, наследница, вместо того чтобы выйти замуж за одного из сватавшихся к ней знатных сеньоров, отдала руку своему соседу — дворянину, г-ну де Сийн, который принял фамилию Ларош-Гнйонов. Сын этого дворянина женился на девице из рода де Повс, это и есть г-жа де Гершевиль. Она овдовела совсем молодою, оставшись одна с сыном, покойным графом де Ларош-Гвйоном. Генрих IV. будучи в Манто, расположенном неподалеку от этого поместья, упорно ухаживал за г-жою де Ларош-Гийон, женщиной красивой и порядочной. Он убедился, что она весьма добродетельна (см. «Любовные проказы Алькандра») и, в знак уважения к пен, сделал се фрейлиною Королевы-матери, сказав при этом: «Вы всегда были дамой, чья честь заслуживает особого почтения; будьте же почетной дамою при Дворе». Побыв некоторое время вдовою, эта дама вышла замуж за г-на де Лианкура, первого шталмейстера Малой конюшни, п из ложной скромности стала пазывать себя г-жою да Гершевиль, ибо г-жою де Лпанкур звали в ту пору г-жу де-Бофор. Граф де Ларош-Гийон умер бездетным, п г-н де Лианкур, доплатив нужную сумму деньгами, приобрел поместье Ларош-Гийон по условиям брачного контракта, оговоренным матерью покойного графа. Однажды в салоне у Королевы 17 не помню уж кто именно из мужчин, разыгрывавший из себя человека весьма добродетельного, стал расхваливать Малербу находившуюся тут же на правах фрейлины Королевы- матери маркизу де Гершевиль; ** рассказав ему про ее жизнь и про то, как опа отвергла любовные домогательства покойного короля Генриха IV,