вопрос о том, может ли он сотворить такой камень, который сам поднять не может, — вопрос, содержащий момент униженности бота и только Великом деянии Оно это деяние индивидуально одиноко. Параиельс Мейссена вьГиз Кельна вы из Вены вТиз тех мест что "ежат по ИТАК, внешнее сходство алхимического и христианского богов как будто оборачивается их глубинным различием. Словно сошлись два мифа в идейном противостоянии. Один — кул ьту р н ы й — миф о Христе, другой — м еж кул ьту р н ы й — миф о философском камне, сигнал о новой культуре, возникшей в точке преобразования культуры христианского средневековья, на границе выхода за пределы. Конструирование по «авнѴ^ ОбРаЗЙ' В К0Т0Р0М Грубое единение духа и плоти через алхимического посредника кажется доступней утонченного единения в чистом христианстве. Напротив, акция коллективного спасения как будто оборачивается акцией спасения индивидуального. Общение с самим собой. Общение внутри элиты. Тайный герметизм. Надменное бормотание посвященных. «Знающий не говорит, говорящий не знает». Этот принцип Лао-цзы (ѴИ-Ѵ в. до н. э.), сам того не подозревая, живет в тайном алхимическом знании, сообщенном «детям истины» не столько богами, сколько падшими, богом отвергнутыми ангелами, которые «указали на тайны металлов, научили свойствам трав, открыли силу заклинаний и преподали всяческие любопытные знания-до истолкования звезд включительно». Они же, падшие ангелы, «научили всяким прельщением, доставили золото, серебро и изделия из них, научили красить шерсть» (Berthelot, 1885 [1938], с. 12). Оккультизм проникает и ремесло, герметизируя и его. Тайна, запрет может идти и прямо от бога. Тезис о боговдохповенности алхимии-хороший путь приобщиться к обыденному сознанию средневекового человека: «Философы поклялись этого (разрядка здесь и далее моя.—В. Р.) никогда не называть людям и не записывать этого