гии. Там же, где алхимия «эссенциальна», она может быть понята как свойство не проникает и ржавое железо не говоря уже о меди, могущей аГг/^ойс^ Такое движение алхимической мысли в первом приближении совпадает с движением мысли средневекового христианина, озабоченного поисками абсолюта, совершенной субстанции —словом, всего того, что причастно к таинству причащения, восхождения по «лестнице», отделения плевел от ржи, агнцев от козлищ. Достигается ли алхимический абсолют средствами магии? Да, именно магическими средствами — заклинательно, ритуально, мнемонически. Рецепт алхимика Рипли даже на первый взгляд удостоверяет нас в этом. Вместе с тем магия (в нетеургическом своем проявлении) — задворки христианской средневековой жизни. И вдруг алхимия полагается тождественной европейскому средневековью. Что же можно противопоставить этому возражению? Алхимия (в магической свой проекции) живет собвековья но посколькГвсе таки oS должно алхимии можеГоказаѴьсГсродни магХ= бХпо"^конамГ ^льклорного гротеск Примерно так выглядели бы аргументы, оправдывающие понимание алхимического текста как представительствующего всю средневековую христианскую культуру. Попробую сжато сформулировать эту историо- 13 Но тогда бесформенный, «физико-химический» эссенциализм должен быть понят как христианский поиск божественно оформленной сущности, когда во имя последней разрушается до поры несущественное (точнее, внесущностное) тело.