и ему отвратителен и чужд. Он — «свинья, валяющаяся в плотской Атомы... лишь слегка изменив сочетанья... порождают Дерево или огонь (ignis et lignum). И... так же При изменении лишь сочетания букв создаются Разного рода слова, совершенно различного смысла (1946, 1, I, 911—914). Можно скорее признать, что имеется множество общих Тел у различных вещей,— Как в словах одинаковых знаков... (с. 196—197). Вместе с тем из того же Лукреция извлекается иное: атомность как свойство, сближаемое с Аристотелевым свойством-качеством: Что, наконец, представляется нам затверделым и плотным, То состоять из начал крючковатых должно несомненно, Сцепленных между собой наподобие веток сплетенных (II, 444-446). Необъяснимый, казалось бы, парадокс. Демокрита называют, как об нет и речи об атомистической теории вопреки тому, чего следовало бы и дело, что алхимия-особая естественнонаучная и, если хотите, художественная реальность вместе. В отличие от физики, науки «черно-белой», алхимия — искусство, существующее все в спектрах цвета и за- г И все же атомизм находит своеобразное воплощение в лингвистике и, частично, в геометрии: атом-буква, атом-точка (Зубов, 1965, с. 66 и сл.). «Между тем Демокрит упоминается часто; но не Абдерский (V-1V в. до н. э.), а Псевдо-Демокрит (VI в.) (Демокрит. — Дурье, 1970, с. 471-473), христиански переосмысленный. Атом Демокрита отождествлен с лотосом (Лотос), одним из синонимов Иисуса Христа. Тогда одушевленный, хотя и бестелесный, атом оказывается лич-ностно (а стало быть, и телесно) значимым, поселившись в «шарообразном огне» и ставши владыкою мира. В этом слышится александрийское воспоминание — сближение «христианизированного» атома с неоплатоническим Единым. Да и сама идея вечности атома коррелируется с одной из ересей о вечности Иисуса (в отличие от бренности Христа — разрушимости вещи).