Отец мой, нелюдим-оригинал, Всю жизнь провел в раздумьях о природе. Он честно голову над ней ломил, Хотя и по своей чудной методе. Алхимии тех дней забытый столп. Он запирался с верными в чулане И с ними там перегонял из колб Соединенья всевозможной дряни. Там звали «Лилиею» серебро, «Львом» — золото, а смесь их — связью в браке. Полученное на огне добро, «Царицу», мыли в холодильном баке. В нем осаждался радужный налет. Людей лечили этой амальгамой, Не проверяя, вылечился ль тот, Кто обращался к нашему бальзаму. Едва ли кто при этом выживал. Так мой отец своим мудреным зельем Со мной средь этих гор и по ущельям Самой чумы похлеще бушевал (Гёте, 1960, с. 81; перевод Бориса Пастернака) 23. вой Европы. Псевдоалхимический пролог капиталистических общественных отношений. Но двинемся дальше- по следам наиболее характерных и значительных литературных реминисценций алхимии. 29 Перевод, конечно, — блестящий. Но остается непонятным, почему от злато-серебряной амальгамы мерли люди. Приведу этот же фрагмент в переводе И. Холодков ... Меж адептов Сидел он в черной кухне взаперти И силился бальзам целительный найти, Мешая разных множество рецептов. Являлся красный лев — и был он женихом, И в теплой жидкости они его венчали С прекрасной лилией, и грели их огнем, И из сосуда их в сосуд перемещали. И вслед — блиставшую лучами всех цветов Царицу юную в стекле мы получали: Целительный напиток был готов, И стали мы лечить. Удвоились мученья: Больные гибли все без исключенья... (Гёте. 1956, с. 76). Этот' переводчик оставил символы нерасшифрованными. Между тем красный лев-ртуть, а лилия вещество, содержащее хлор. Царица — их соединение. Вероятно, сулема; от которой просто-таки неловко не отправиться к праотцам.