нег Р аИьнгИй мир ик раз маГее всего реалеПо^в^егаюТмиТхш оным с™ ст действо в™ ИеГего TocnoSec^ истиннее ne Го, ено™муПРчГ меСнТеИе вГо =? TS^-Z^Z^1, обыденным. Он отождествлен со священнодействием, а потому испол- Излишне еще раз сообщать, что означают эти львы и этот дракон. Нужно лишь вспомнить. Но вновь вчитаемся в текст. На этот раз будем держать под исследовательским прицелом пары: лев и его химический прототип, дракон и его химическое подобие. Истина для алхимика лишь тогда истина, когда отыскивается и подается в соответствующей алки ненИДвеысшеМго смы°сТ Еще разс o'ZTZvZinek о э то д ЛТе" рукасадугой^^деяГиеР это творитРГес ница шИХи^™ гений уми раннии Трансмутации свинца — переодевания льва — можно толковать и на тому что он пожирает свои хвост»,— символ-аллегория вспыхивает сим Алхимический рецепт — практическое предписание; но и произведение искусства: алхимия — artificium — ремесло-искусство; алхимик — arti-fex — мастер-ремесленник-искусник. герметическим искусством, которым ведал Тот, египетский бог алхимиков и магов. Если продолжить круг возможных, не вполне строгих, ассоциаций, то Змей-искуситель в ветхозаветном контексте может быть соотнесен с божественным знанием, открытым человеку падшими ангелами. Теперь уже человек может соперничать с ботом. Он богоравный алхимик. Но и это еще не все. Змей, проглатывающий собственный хвост, в неоплатонических учениях символизирует идею замыкания на себя бесконечного мирового ума и бесконечной мировой материи. Они едины. «Все есть Одно». Много позже, как утверждают некоторые, свернувшаяся в кольцо змея под-