|
|
|
|
|
|
|
|
использует технологию Google и индексирует только интернет-
библиотеки с книгами в свободном доступе |
|
|
|
|
|
|
|
|
Предыдущая | все страницы
|
Следующая |
|
|
С.В. Перевезенцев
Антология философии Средних
веков и эпохи Возрождения
стр. 301
сочетании со всеми другими нашими действиями, будет протекать совсем незаметно. Даже игры и
упражнения — и они станут неотъемлемой и довольно значительной частью обучения: я имею в виду
бег, борьбу, музыку, танцы, охоту, верховую езду, фехтование. Я хочу, чтобы благовоспитанность,
светскость, внешность ученика совершенствовались вместе с его душою. Ведь воспитывают не одну
душу и не одно тело, но всего человека: нельзя расчленять его надвое. И, как говорит Платон, нельзя
воспитывать то и другое порознь; напротив, нужно управлять ими, не делая между ними различия,
так, как если бы это была пара впряженных в одно дышло коней. И, слушая Платона, не кажется ли
нам, что он уделяет и больше времени и больше старания телесным упражнениям, считая, что душа
упражняется вместе с телом, а не наоборот?
Вообще же обучение должно основываться на соединении строгости с мягкостью, а не так, как
это делается обычно, когда, вместо того, чтобы приохотить детей к науке, им преподносят ее как
сплошной ужас и жестокость. Откажитесь от насилия и принуждения; нет ничего, по моему мнению,
что так бы уродовало и извращало натуру с хорошими задатками. Если вы хотите, чтобы ребенок
боялся стыда и наказания, не приучайте его к этим вещам. Приучайте его к поту и холоду, к ветру и
жгучему солнцу, ко всем опасностям, которые ему надлежит презирать; отвадьте его от изнеженности
и разборчивости; пусть он относится с безразличием к тому, во что он одет, на какой постели спит,
что ест и что пьет; пусть он привыкнет решительно ко всему. Пусть не будет он маменькиным
сынком, похожим на изнеженную девицу, но пусть будет сильным и крепким юношей. В юности, в
зрелые годы, в старости — я всегда рассуждал и смотрел на дело именно так. И, наряду со многими
другими вещами, порядки, заведенные в большинстве наших коллежей, никогда не нравились мне.
Быть может, вред, приносимый ими, был бы значительно меньше, будь воспитатели хоть немножечко
снисходительней. Но ведь это настоящие тюрьмы для заключенной в них молодежи. Там развивают в
ней развращенность, наказывая за нее прежде, чем она действительно проявилась. Зайдите этакой
коллеж во время занятий: вы не услышите ничего, кроме криков — криков школьников,
подвергаемых порке, и криков учителей, ошалевших от гнева. Можно ли таким способом пробудить в
детях охоту к занятиям, можно ли с такой страшной рожей, с плеткой в руках руководить этими
пугливыми и нежными душами? Ложный и губительный способ! Добавим правильное замечание,
сделанное на этот счет Квинтилианом: столь безграничная власть учителя чревата опаснейшими
последствиями, особенно если учесть характер принятых у нас наказаний. Насколько пристойнее
было бы усыпать полы классных комнат цветами и листьями вместо окровавленных ивовых прутьев!
Я велел бы там расписать стены изображениями Радости, Веселья, Флоры, Граций, как это сделал у
себя в школе философ Сневсипп. Где для детей польза, там же должно быть для них и удовольствие.
Когда кормишь ребенка, полезные для него кушанья надо подсахаривать, а к вредным примешивать
желчь.
Поразительно, сколько внимания уделяет в своих «Законах» Платон увеселением и
развлечениям молодежи в своем государстве; как подробно говорит он об их состязаниях в беге,
играх, песня, прыжках и плясках, руководство и покровительство над которыми, по его словам, в
древности было вверено самим божествам — Аполлону, музам, Минерве. Мы найдем у него тысячу
предписаний касательно его гимнасий; книжные знания его, однако, весьма мало интересуют, и он,
мне кажется, советует заниматься поэзией только потому, что она связана с музыкой.
Нужно избегать всего странного и необычного в наших нравах и поведении, поскольку это
мешает нам общаться с людьми и поскольку это вообще — уродства. Кто не удивился бы
необычайным свойствам кравчего Александра, Домофона, который обливался потом в тени и трясся
от озноба на солнце? Мне случалось видеть людей, которым страшнее был запах яблок, чем выстрелы
из аркебуз, и таких, которые до смерти боялись мышей, и таких, которых начинало мутить, когда они
видели сливки, и таких, которые не могли смотреть, когда при них взбивали перину, подобно тому,
как Германик не выносил ни вида петухов, ни их пения. Возможно, что это происходит от какого-
нибудь тайного свойства натуры; но, по-моему, все это можно побороть, если вовремя взяться за дело.
Мое воспитание, правда не без труда, добилось того, что мой вкус, за исключением пива,
приспособился ко всему, что употребляется в пищу. Пока тело еще гибко, его нужно изгибать всеми
способами и на все лады. И если воля и вкусы нашего юноши проявят податливость, нужно смело
приучать его к образу жизни любого круга людей и любого народа, даже, при случае, к беспутству и
излишествам, если это окажется нужным. Пусть он приспосабливается к обычаям своего времени. Он
должен уметь делать все без исключения, но любить делать должен только хорошее. Сами философы
не одобряют поведения Каллисфена, утратившего благосклон
|
|
|
Предыдущая |
Начало |
Следующая |
|
|
|