• Но ты же поклялась никогда не надевать его больше! • Я дала свое обещание в ответ на ваше: с меня обещали снять цепи; меня обещали перевести в женскую тюрьму. Здесь же, находясь среди мужчин, я чувствую себя лучше в мужской одежде. Все было логично. Епископ решил не вдаваться в детали, тем более что оправдать свой обман он все равно не мог, а подробности угрожали ненужными разоблачениями. Он подошел к делу с другой стороны. — Жанна, слышала ли ты после четверга голоса? В четверг происходило «отречение». Поскольку «еретичка» подчинилась церкви, она должна была отказаться от своих видений и голосов. Жанна понимала это. Однако она смело ответила: • Да, я слышала голоса. • О чем они тебе говорили? Жанна встала с посгели. Ее глаза были сухими. — Они сказали мне: господь сожалеет, что я ради спасения жизни поддалась уговорам и проявила слабость. Они сказали мне, что, спасая жизнь, я изменила богу и бог отвернулся от меня. Они сказали мне, что тогда, на эшафоте, я должна была смело отвечать проповеднику — ведь это был обманщик, и то, в чем он меня упрекал, было ложью. Так говорила Жанна, громко и уверенно... Епископ слушал ее, не перебивая. Клерк, строчивший протокол, записал на полях листа: «Responsio mortifiera», что значило: «Ответ, ведущий к смерти». И правда, теперь не оставалось сомнений. Жанна «снова впала в ересь», а следовательно, ее могла ожидать только смерть. Во вторник, 29 мая, судьи и ассистенты собрались в архиепископской церкви. После короткой дискуссии было принято решение: «...передать осужденную в руки светских властей,