Он читал медленно, отчетливо произнося каждое слово. «... Именем сеньора нашего, господа бога. Все пастыри церкви, которые имеют в сердцах своих заботу о судьбе стада...» Жанна видела, что свиток очень длинный. Вначале шли пустые, ничего не значившие слова. Но она хорошо знала, что будет в конце... Рядом с эшафотом стояла телега, на которую взобрался палач, поджидавший свою жертву... Девушку окружили клирики. Среди них был и сочувствовавший ей пристав Месье, и человек, которому она верила, мэтр Луазелер. Все они уговаривали ее смириться. Что от нее требуют? Очень немногое! Пусть она откажется от мужской одежды и подчинится церкви! После этого ее переведут Е церковную тюрьму, под надзор женщин. Мэтр Эрар, внимательно наблюдавший за этой сценой, сказал: — Сделай, как тебе советуют, и ты спасешься! Жанна была словно в тумане. Она слышала два голоса, перебивающие друг друга. Один читал приговор. Другой говорил: «Подчинись!» Ей вдруг показалось, что все эти попы относятся к ней с сочувствием и жалостью. Даже взгляд Кошона, когда он отрывался от пергамента и останавливался;на ней, казалось, упрашивал: «Бедная девочка, пожалей себя! Сделай, как тебе советуют, и ты спасешься!» И вот два голоса слились в один. И этот один говорил ей: — Подчинись! От тебя требуют совсем немного! Жанна оглянулась. Внизу бушевала толпа. Англичане, занимавшие первые ряды, грозили ей кулаками. Их взгляды горели яростью и нетерпением. А голос говорил: • Подчинись, и ты избавишься от годонов! И она громко крикнула: • Я желаю подчиниться церкви! Епископ прервал чтение и облегченно вздохнул.