русских войск в Коломне на пути их против Мамая предварительно воздвигается самый крупный из всех русских храмов того времени — Успенский. Тем самым походу русских войск придавался религиозный характер»1. С укреплением церкви в Московском государстве еще шире, чем в Киевской Руси, стала распространяться византийская литература, как правило богословская. Иси-хастская концепция человека, идущая от сочинений Григория Синаита и Григория Паламы, встречала сочувствие православных ортодоксов. Им были близки мистические мотивы, психологизм, стремление не только этизировать религиозную литературу, но и сделать светскую литературу проводником религиозно-нравственного наставления. Подчеркнутое морализаторство отличало, например, «Русский Хронограф» (первый его вариант составлен в Московском государстве в 1442 г. Пахомием Логофетом), в котором вся история представлена как собрание назидательных новелл о жизни и деяниях государей римских, византийских и русских князей, с обязательным религиозно-нравственным лейтмотивом и выводом. Так, повествование о Траяне завершалось сентенцией о беспощадности смерти: «....но и сей убо исчезе от жития, во многых пожив победах». Как история, так и естественная история служат религиозно-нравственному воспитанию, ибо «вся вселенная», с точки зрения средневекового мировоззрения, представляет собой грандиозное «училище благочестия», в котором каждое живое существо является носителем какого-либо скрытого назидательного смысла»2. В церковной литературе XIV в., вслед за сочинениями паламитов, развивалась сложная система восхождения духа к божеству, учение о самонаблюдении, имеющем целью нравственное улучшение, раскрывалась целая лестница добродетелей. «Углубляясь в себя, человек должен был победить свои страсти и отрешиться от всего земного, в результате чего он достигал экстатического состояния созерцания, безмолвия»3. В этих трактатах еще Лихачев Д. С. Человек в культуре Древней Руси. С. 92. Там же. С. 84, 85. Там же. С. 76.