том на единстве: образцом служила единая и одновременно двойственная природа Христа. Подчеркивалась связь небесного с земным, аналогия: «бог — вседержитель мира, император — автократор империи». Рационализм в религиозно-этической концепции получил развитие во взглядах Фотия (конец X в.), Варлаама, Акин-дина (XIV в.). Согласно этой концепции, человек — раб божий, обладающий определенной свободой воли: «Бог все предвидит, но не все предопределяет, ибо он предвидит человеческие дела, но не предопределяет их»1. Нравственное совершенствование доброго христианина предполагало «страх божий» в душе, смирение перед премудростью бога и веру, надежду, любовь к богу как определяющие добродетели. Своеобразием византийской этической концепции был более или менее четко выраженный индивидуализм и религиозно-этический оптимизм. Связь неба и земли, бога и человека подчеркивалась не только идеей (неоплатонической в своей основе) о нисхождении святого духа непосредственно от бога к человеку, но и утверждением возможности «обожения» человека. Нравственный идеал — Христос, нравственный образец, данный в агиографии — мученик за веру или живущий по вере, подобно Филарету Милостивому. Митрополит Иоанн Кириот (Геометр) (Х-XI ее.) выразил соответствующий рационализированной христианской этике образец в коротком стихотворении: Должен свято хранить три блага муж непорочный: В сердце своем — чистоту; тихую скромность — в очах; Сдержанность — в речи спокойной. Кто все соблюдал и усвоил, 2 Много богаче, поверь, Креза лидийского тот2. Однако рационализированное богословие и апеллирующая к разуму и воле религиозно-этическая концепция таили в себе опасность для «истинной веры». Рационализм рано или поздно вел к столкновению разума и веры, к принципиальной критике самих основ вероучения, освобождению философии от опеки религии.