Когда воинам этого города было предложено перейти в ислам или погибнуть, «выступил вперед один муж, славный предками своими, по имени Кассой, опора веры истинной, и радостно крикнул сподвижникам: "Будем держаться с доблестью, храбро выстоим за призвавшего нас разделить участь святых, который избавил нас от злове-рия безбожных исмаилитов и привел нас в царство небесное. Причастимся же к страданиям Христа! Пойдем желанным путем! Не будем заботиться о преходящем, но будем помнить о рае! Претерпим немного, чтобы радоваться вечно!" И лишь один поддался увещаниям, испугался мук и отрекся, говоря: "Я презираю заповеди христианские и веру их и буду тебе единомышленником!"»1 Среди защитников иконопочитателей особое место занимает Феодор Студит. Всю свою жизнь он был в гуще религиозной борьбы. Став игуменом небольшего монастыря в Константинополе, он превратил его в цветущую обитель и крепость ортодоксии. Феодор — автор догматических трактатов и свыше 500 писем. Среди его наследия есть стихи, рисующие жизнь в монастыре. Они отличаются простотой, поэтизацией монастырского быта. Герой его стихов обычен и для «Жития» — смиренный человек, труженик, богобоязненный, не гнушающийся черной работы, чистый душой. Таким описывает он монастырского повара: О чадо, как не удостоить повара Венца за при лежанье целодневное? Смиренный труд — а слава в нем небесная, Грязна рука у повара — душа чиста, Огонь ли жжет — геенский огонь не будет жечь, Спеши на кухню, бодрый и послушливый, Чуть свет огонь раздуешь, перемоешь все, Накормишь братий, а послужишь господу. Да не забудь приправить труд молитвою. И воссияешь славою Иакова, 2 В усердьи и смирены провожая жизнь2. Дидактизм типичен для всех жанров эпохи: хроники поучали примером достойных и недостойных исторических деятелей, житийная литература — подвигами му- 1 Памятники византийской литературы IV-IX веков. С. 313-314. 2 Там же. С. 282.