власть должна содействовать церкви в ее борьбе с еретиками. Августин был наиболее ранним предшественником инквизиции средневековья. Он требовал принудительного возвращения еретиков в лоно церкви. Одновременно Августин подчеркивал неотвратимость адских мук для упорствующих в своих заблуждениях. О борьбе Августина с ересями приведу два суждения. «Столько в те дни было ересей в Церкви, как еще никогда. Стая лютых волков окружает овечий двор Гос- поден: манихеяне, донатисты, пелагиане, ариане, при-сциллиане и множество других. А пастух, тогда почти единственный, в Африке — он, Августин. Восемьдесят восемь ересей — ран, зияющих на теле Христовом — Церкви, а врач, почти единственный,— он же, Августин. Ереси — внутри Церкви, а извне — язычество, все еще и в предсмертных судорогах хватающее Церковь за горло, чтоб задушить. "Быть или не быть христианству?" На этот вопрос все еще не ответила История; вынудит ответ бесповоротный "быть"— только Августин. Сорок лет простоит на сторожевой вышке Церкви, так пристально следя за бесчисленными врагами ее, что все глаза проглядит. "Страж Господен" — наверху, в созерцании, а внизу, в действии — боец. ... Первый великий "схизматик-раскольник"... Донат. Циркумцеллионы (донатистский толк и боевая дружина) ходят шайками "Божьих разбойников" по большим дорогам Нумидии; целыми полками врываются, как бесноватые, в города и селения, с крутящимися над головами "святыми дубинами" и с боевым кличем: "Господу хвала! Бей, разбивай!" — бьют и разбивают все, что встречается им на пути, грабят и жгут православные церкви; мучают и убивают священников, "втирают им в глаза негашеную известь с уксусом". Злейший враг их — Августин. "Кто убьет его — спасется", — обещают им донатистские пастыри. Чем же он ответит на такую ненависть?... Силой никого нельзя принуждать к вере... К Церкви надо приводить... словом и разумом". ... Только пройдя как бы сквозь строй циркумцеллион-ских дубин и уже почувствовав в глазах своих негашеную