Хуэй-юан (334-417) и Кумараджива (344-413), которых иногда называют патриархами раннего китайского буддизма. К VI в. усилиями этих мыслителей и их последователей учение буддизма получило широкое распространение в Китае. В V—VI ее. начали складываться школы китайского буддизма. По мере распространения буддизма усиливалась и критика буддизма со стороны даосов и особенно конфуцианцев. Хуэй-юань — основатель буддийской школы «Цзин-ту» — энергично защищал добродетели монахов и автономию сангхи. Вместе с тем он подчеркивал полезность проповеди буддизма для государства: «Те, которые почитают учение Будды, но остаются со своими семьями, это подданные, послушные власти светских правителей. Они не стремятся изменить общепринятый обычай, они ведут себя в соответствии с мирскими правилами... Воздаяние за грехи — это наказание; оно пугает людей и делает их осторожными. Храмы небес — это награда; она заставляет людей мечтать о небесных радостях и поступать соответственно... Поэтому те, кто нашел счастье на пути Шакья, неизменно прежде всего служат своим родителям и уважают своих правителей»1. И даже уход в монашество не есть нарушение сыновней преданности (сяо), но, напротив, высшее ее проявление, к которому неприменимы земные мерки. Активный проповедник буддизма Сунь-чо (300-380), непосредственно опираясь на учение Нагарджуны, стремился показать, что Будда — это воплощение дао, олицетворение принципа недеяния (увей). Его вывод о естественном Законе, который определяет неизменные принципы земного и небесного правления, свидетельствует о близости Будды и совершенномудрых: «Конфуций — это Будда, а Будда — это Конфуций»2. Один из буддистов IV в. писал, что «великий путь совершенных мудрецов» един для всего мира, а видимые различия людей разных эпох и частей света есть следствие несходства времени и обстановки: «Будда, Чжоу-гун и Кон- Цит. по: Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в средние века. С. 100.