Ни десять тысяч чжанов водной бездны, Ни тысячи слоев крутых высот Вовек не разлучат мечей чудесных, Собрата горний дух всегда найдет. Сколь выиграл бы такой правите). получив мудрого советника, но мы мы лишились бы Поэта. Потому ч истинная поэзия — выплеск высоко духа — несовместима со служен№ власти! Саркастически изобразил J Бо спесивых вельмож: Шарахаются путники с дорог, Надменный дух превыше Сун-горы. А в теремах расставлен ряд треног — Их дома ждут обильные пиры, И пляски Чжао, аромат румян, Напевы Ци, и звуки чистых флейт, Тенистый пруд, игруньи-юанъян В тиши дворцов, куда не входит свет. Увы, сарказм сарказмом, а в реал ной жизни Ли Бо до последних ДН1 рвался ко двору. Он сильно гиперб лизировал величие имперской стол: цы Чанъани как центра мироздан! («Чанъаньский тракт уходит в небес лон»). Он мечтал стать опорой ш ператору — Сыну Солнца, как то требуют от Благородного мужа «цзюньцзы» незыблемые принцип] заложенные мудрецом из мудрец* Конфуцием. Конфуций был нравственным ор] ентиром для Ли Бо. В последнем своей жизни стихотворении он пом! нал Учителя с грустью — кому друтол можно поведать высокие помысл Поэта? Дрожит земля, когда летит величественный Пэн.... 790 РАННЕЙ ОСЕНЬЮ В ТАЙЮАНИ Тускнеют дни, слабеют ароматы, Звезда Огня спустилась на закат, Поля под утро инеем прижаты, К реке приносят осень облака. Луна над