вжигают светилен тех, но тако оставляют кандида та невожжена. И запечатают гробь в 2 час нощи, и тогда изгасять вся кандида и свещи по всем церквам в Иерусалиме. Тогда аз худые, недостойный, в ту пятницю, в 1 час дни идох к князю тому Балъдвину и поклонихся ему до земли. Он же, видев мя худого, и призва мя к себе с любовию и рече ми: «что хощещи, игумене Русьский?»... Аз же рекох ему: «княжа мой! господине мой, молю ти ся бога деля и князей деля русских, повели ми да бых и аз поставил свое кандило на гробе святемь от всея Русьскые земли!». Тогда же он... повеле ми поставити кандило на гробе господин, и посла со мною мужа, своего слугу лучыпого, к иконому святого Въскресения и к тому, иже держить ключ гробный, И повеле ми, иконом и ключарь святого гроба, принести ми кандило свое с маслом. Аз же... идох с радостью великою и купих кандило стькляно, велико велми, и налиав масла честного все, принесох ко гробу господню, уже вечеру сушу, упросих ключаря того, единого внутрь гроба суши, и обестихся ему. Он же отверзе ми двери святые и повеле ми выступите из калигов и тако босого вводе мя единого в святый гробь господень и с кандилом, еже нося с собою, и повеле ми поставити кандило на гробе господин. И поставих своими рукама грешными в ногах, идеже ноне господа нашего Иисуса Христа. Въглавах бо стояще кандило святого Савы и всех монастырей; тако бо обычай имуть... И благодетью божиею та ся 3 кандида вожгоша тогда, а фряжьскаа (латинская) каньдила повешена бяху горе, а от тех ни едино не възгореся. Аз же тогда, по-ставив кандило на гробе святем и поклонився честному гробу тому и облобызав место то святое с любовию и с слезами, идеже лежало тело господа нашего Иисуса Христа, изидох из гроба святого с радостью великою и идох в келий свою...».