чем сохранила народная память. И Вещий Олег явно захватил Киев не только с помощью коварства, но и опираясь на поддержку части киевлян, которые были недовольны попыткой христианизации, предпринимавшейся при Ас-кольде и Дире (скорее всего, при последнем) после похода русое в 860 г. на Константинополь. Уже в XI в., когда составлялись самые ранние летописные своды на Руси, личности киевских князей Аскольда (Осколда) и Дира были овеяны легендой, и древнерусский книжник начала XII в. мог записать в «Повести временных лет» на основе преданий лишь минимальные и весьма приблизительные сведения об их жизни и деятельности. Ряд дополнительных сведений о них содержится в более поздней Никоновской летописи XVI в., в которой, по гипотезе академика Б. А. Рыбакова, сохранились фрагменты «летописи Аскольда», составленной около 865 г., что весьма сомнительно, так как нет никаких достоверных свидетельств не только о летописании, но даже о появлении славянской азбуки на Руси в столь раннее время. В «Повести временных лет» впервые упоминается об Аскольде и Дире под 862 г. (дата довольно условная) в связи с призванием легендарного Рюрика: «И бяста у него 2 мужа, не племени его но боярина, и та испросистася ко Ца-рюгороду с родом свои. И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градов», т.е. Киев. Таким образом, по свидетельству летописца, они вокня-жились с помощью отряда варягов в Киеве, стали править землей полян, плативших в то время дань хазарам. В Никоновской же летописи нет вовсе упоминания о зависимости от Рюрика Аскольда и Дира, происхождение которых польские историки Я. Длугош (XV в.) и М. Стрыйковский (XVI в.) без каких-либо доказательств связывали с Полянским родом еще более легендарного племенного вождя Кия. Эту версию (в общем-то весьма сомнительную) приняли ряд крупных