нист использует ту же самую терминологию, что и при описании пира у императора Льва 66. В других случаях в тексте встречается формула aula palatiae, однако она применяется либо для обозначения мест пребывания королевы Гундоберги («Хроника Фредегара». IV, 51; 70), либо при обозначении резиденции короля Алариха («Хроника Фредегара». II, 58). В дополнении к сочинению Григория Турского король Хильдерик, которому ночью являются видения о будущем его потомков, также ходит по дворцу («Хроника Фредегара». III, 12). Упоминания о дворце присутствуют также в тех отрывках из сочинения Григория Турского, которые условно объединяются нами в жизнеописание Тиберия (Григорий Турский. «История франков». V, 19; 30). Можно предположить, что для франков вплоть до времени короля Дагоберта понятие дворца как здания или места жительства было нехарактерно, хотя Фредегар и склонен считать, что во времена легендарные (эпоха Хильде-рика) короли франков жили во дворцах. Чем дальше от столицы (или от территории империи) находится варварское королевство, тем большая разница ощущается в уровне материальной культуры. В Италии сохранились многочисленные дворцы, и эти дворцы были заняты пришедшими варварами. В Галлии архитектуры такого уровня, «обломков империи», не сохранилось. Фредегар поэтому использует терминологию по отношению к резиденциям Гундоберги и Алариха, но не к местопребываниям франкских королей. Исходя из того, что впервые дворец появляется только в рассказе о временах Дагоберта, можно судить, что именно этот король, по мнению хрониста, обрел достаточный престиж, чтобы жить, ни в чем не уступая византийским императорам. Этот вывод подтверждается и известием о посольстве, отправленном Дагобертом к Ираклию: король и император устанавливают равноправные взаимоотношения. Рассказ Фредегара о третейском решении, которое Теодорих вынес в споре между королями Хлодвигом и Аларихом, решении, принятом по принципу «ни нашим, ни вашим», подчеркивает репутацию готского короля как справедливого судьи. Фредегар специально подчеркивает, что Теодорих вынес решение, как только выслушал обе стороны: Патерния и короля Алариха, — однако отложил свой приговор до следующего утра. Целью Теодориха было спровоцировать продолжение войны между вестготами и франками. Примечательно, что этот рассказ имеет параллели в других источниках. Так, «Аноним Валуа» излагает историю о тяжбе между некой вдовой и ее сыном, которого она отвергла по настоянию нового жениха 67. История, рассказанная анонимом, восходит к преданиям о справедливых судах царя Соломона, сохранившимся в составе средневековых апокрифов. Третье предание о суде Теодориха излагает Иоанн Малала, рассказывающий о том, как римская вдова Ювеналии обратилась к готскому королю с просьбой разрешить ее дело, которым юристы занимаются вот уже тридцать лет. Теодорих пообещал юристам, что они лишатся своей головы, если в течение двух дней не вынесут решение. Несмотря на то что угрозы подействовали и юристы выполнили за сутки свою работу, Теодорих все равно приказал обезглавить их, причем и тех, кто защищал вдову, и тех, кто отстаивал права другой стороны 68. О заботе Теодориха об отправлении правосудия сообщает и Прокопий Кесарийский 69. Эти три истории наглядно характеризуют механизмы, благодаря которым в эпоху раннего Средневековья за историческим персонажем утверждалась та или иная репутация. Та или иная черта характера персонажа подтверждается конкретным примером поведения, историей, носящей новеллистический характер. Последние императоры Рима Дворец упоминается и как резиденция Юстиниана («Хроника Фредегара». II, 62). «Аноним Валуа». 62. Иоанн Малала. «Хронография». XV, 10 Прокопий Кесарийский. «война с готами». I, 1 Во времена правления Зенона Августа в Константинополе патриций Непос, прибыв к городу Риму, лишил императорской власти Гликерия и сделал его епископом, а сам Непос стал императором Рима. Затем он отправился в Равенну, куда вслед за ним выступил патриций Орест вместе с войском.