Он чует замысел дурной. «Я сам на это их подначил, Но и король давно все начал: Уже к отъезду из Немура, Поняв, что это за натура И что нет дам ее прелестней, 1080 Позволил вольным быть себе с ней. Жди я, что так он поведет Себя, — немедля б запер вход: Кто хочет, ходит взад-вперед Теперь — и кто еще придет? Вон, как ко всем она радушна И напоказ — нам не послушна. Чтоб увести, ей лгут безбожно! Быть пастухом ей невозможно, Поскольку тот пастух негож, 1090 Кто плох к себе, к другим хорош. Как — увести! Сказать легко: Король едва ли далеко Зашел, ей пожимая руку. Увы! родился я на муку! Коль плохо нес я оборону При ней, то и поднять колонну Не мог бы пред Святым Петром 74, 75 И повалить Пюи-де-Дом, Коль тщетны все мои потуги 1100 С девчонкой сладить. Без супруги Жить лучше, чем, что ты учтив И юн, из-за нее забыв. Клянусь, сменять добро на зло Меня безумье увлекло. А королева, предсказав Мне ревность, злейшей из отрав Дала — пророчица, исчадье Злых сил — не дав противоядья! Из бывших прежде ни с одним Речь идет об обелиске, привезенном по приказу Калигулы из Гелиополиса в Рим, на арену большего цирка, и впоследствии перемещенном к собору Святого Петра. Следовательно в то время, когда сочинялась «Фламенка», он лежал на земле. (Колонна была поставлена на площади перед собором в 1586 г.) 75 Вершина в горной цепи с тем же названием, расположенной в сев. Оверни. В сходном контексте Пюи-де-Дом упоминается у Арнаута Даниэля (см. примеч. 90). 1110