проверить достоверность этой информации в настойщее время почти невозможно. Во всяком случае, современная наука не располагает сколько-нибудь достоверными сведениями, позволяющими выяснить подлинные обстоятельства гибели малолетних принцев 17. Тем не менее никто из новейших комментаторов Мора или исследователей политической истории Англии конца XV в. еще не смог мало-мальски убедительно подвергнуть сомнению историческую достоверность сообщения Мора о судьбе детей Эдуарда IV. Напротив, и современные хроники, а отчасти и новейшие исследования в значительной мере подтверждают версию об убийстве принцев по приказу Ричарда III и даже принимают в качестве наиболее приемлемой датировку этого печального события, предлагаемую в «Истории Ричарда» Мора. Рассказ Мора о судьбе принцев написан особенно впечатляюще, и не только из-за чудовищности самого преступления детоубийства, но особенно благодаря великолепному литературному дарованию автора «Истории Ричарда», который сдержанно, но с огромной силой и драматизмом передает историю этого политического преступления и его последствий для всех имевших к нему касательство. Каждый из участников этого преступления, начиная с организатора убийства Ричарда III и кончая простыми исполнителями, которых Мор поименно называет, окончил свою жизнь насильственной смертью — либо на поле брани, как Ричард, либо на эшафоте. За все время правления Ричарду сопутствовали «величайшие заботы и волнения, безмерный страх, страдания и печаль в душе....ум его ни на миг не оставался в спокойствии, он нигде не чувствовал себя в безопасности» 18. В «Истории Ричарда» отразился гуманистический подход Мора к проблеме личности, его интерес к человеческой индивидуальности, глубокое проникновение в психологию героя — будь то король, принц или всего лишь обыкновенный человек, волей случая вовлеченный в политические события своего времени. При всей тенденциозности в обрисовке характеров «доброго государя» Эдуарда IV и «властолюбивого тирана» Ричарда III Мору удается убедительно показать сложность и одновременно цельность этих людей. Их поступки определены не только политической ситуацией, в которой они действуют, но также и индивидуальной психологией каждого. Даже злодей Ричард, в моральном облике которого «все черно, как смола», — отнюдь не мелкая личность. Это смелый военачальник, «больше расположенный к войне, чем к миру»; ему нельзя отказать в политической мудрости, его не упрекнешь в недостатке мужества. Он обладает большой волей и настойчивостью в достижении поставленной цели. Он энергичен, скрытен, большой дипломат и лицемер, умеющий прекрасно использовать человеческие слабости. Непомерное честолюбие и жажда власти составляют основу характера Ричарда. Да, он жесток и безжалостен, но, объясняет Мор, «не всегда из-за 17 S. В. Chrimes. Lancastrians, Yorkists and Henry VIL New York, 1966, p. 137; E. F. Jacob. The Fifteenth Century. Oxford, 1961, p. 624. 18 «The Complete Works of St. Thomas More», vol. 2, p. 88.