|
|
|
|
|
|
|
|
использует технологию Google и индексирует только интернет-
библиотеки с книгами в свободном доступе |
|
|
|
|
|
|
|
|
Предыдущая | все страницы
|
Следующая |
|
|
Европа в средние века: экономика, политика, культура
стр. 273
Человек, по словам Феофилакта Симокатты, вечно стремится к чему-либо новому, всегда жаждет
перемен. «Ненасытен глаз человеческий, — пишет он, — и всегда, словно охваченный безумием,
желает он нового» 56. Идея бесконечного круговорота вещей уживается у Симокатты с признанием
категории необходимости. «Необходимость, как самый жестокий тиран, управляет жизнью
человеческой» 57, — провозглашает наш историк. При этом идея необходимости, правящей миром,
окрашена у Феофилакта в мрачные тона и звучит пессимистически. «.... Пусть ваши души, — пишет
он, — не страшатся поставить под удар тела. В жизни нет места, где бы нас не ждала гибель. Ничто в
этой жизни не чуждо страданию — ко всему примешано горе»58.
Одновременно Феофилакт Симокатта признает всесилие божественного промысла. «Возмещаются
людям дела их»59, — заявляет историк. По представлению Феофилакта, провидение—
трансцендентная, но активная сила, которая, как высшее существо, ежедневно недремлющим оком
неутомимо наблюдает за всем, что совершается на земле 60. Вместе с тем Феофилакту Симокатте не
чужды суеверия. Так, он верит, что дурные поступки внушаются людям злыми демонами 61.
Итак, в философских концепциях ранневизантийских историков рационализм часто
переплетается с агностицизмом, вера в человеческий разум — с самыми грубыми суевериями. Но все
же в своем прагматизме они на голову выше византийских хронистов, которым было совершенно
чуждо рационалистическое понимание окружающего мира 62.
Сочинениям византийских историков раннего периода присуща еще одна общая характерная
черта, порожденная самой эпохой. Все они, хотя и в разной мере, интересуются одним из самых
животрепещущих вопросов современности — борьбой римско-византийского и варварского мира.
Некоторые из них, как Аммиак Марцеллин, Олимпио-дор и Агафий, понимают, что отражение
натиска варваров — вопрос жизни и смерти для византийского государства. Другие — Прокопий,
Менандр, Феофилакт Симокатта—с высокомерием потомков истинных римлян стремятся убедить
себя и своих читателей, что варварская опасность не столь грозна и ромеи, без сомнения, выйдут
победителями из этой схватки. Большинство историков, подобно Аммиаку, Проко-пию и Менандру,
относятся с презрением к невежественным и диким варварам, и лишь немногие, в их числе
Олимпиодор и Приск Паний-ский, осознают не только силу варваров, но и их достоинства. И только
один Агафий столь доброжелателен к варварам, что даже идеализирует их общественный строй. Но
никто из ранневизантийских авторов не проходит мимо этого трагического столкновения двух миров.
56 Theophilacti Simocattae Historiae, VII, И, 4.
57 Ibid., V, 4, 10.
58 Ibidem.
59 Ibid., VII, 11,4.
60 Ibid, VI, 10, 4.
61 Ibid., II, 10, U.
62 3. В Удальцова. К вопросу о мировоззрении византийского историка VI в.
Евагрия. — ВВ, 30, 1969, стр. 63—72; G. Downey. Perspective of the early church
historians. — «Greek — Roman and Byzantyn Studies», 6, 1965.
m
|
|
|
Предыдущая |
Начало |
Следующая |
|
|
|