нения большего улова, так и для сокрытия его от обложения20. Не случайно в уставе появляется § 35, в котором обязанность рыбаков постоянно жить в раз навсегда установленных местах тесно увязана с требованием своевременной и беспрекословной уплаты налога «господину» (herren): «Никто не имеет права обосновываться в других гаванях, а только в законных рыболовецких шхерах, [и] сверх того, они не должны задерживать господину свой налог или препятствовать тому, кто находится в законной рыбной гавани, [а] если они не хотят подчиниться, то фогт гавани имеет право забрать их сети и повести {нарушителей] в суд»21. Но налог по-прежнему поступал нерегулярно, и в Cod. В появляется следующая запись (своего рода «апелляция к регальной традиции»): «Никто не смеет отменить королевский налог, будь то [налог] с земли или с воды, поэтому следует всем [кому положено] давать и рыбный налог»22"23. Положение рыбаков усложнялось еще и тем, что живя на побережье, они постоянно подвергались насилиям и грабежам как со стороны пиратов, так и в период междоусобных и внешних войн; не случайно еще в «Хронике Эриков» (XIII в.) говорится о «бедных рыбаках» (fatighe fiskara), которых все грабят24. Состоянию брожения на рыбных промыслах, возможно, способствовало имущественное и социальное расслоение, которое, судя по документам, имело там место. Имущественное неравенство в среде профессиональных рыбаков могло порождаться уже самими условиями их деятельности, орудия и средства которой были чрезвычайно разнообразны: от камня для разбивания панциря крабов и простого крючка — до рыболовецкого судна. Действительно, в документах упоминаются: открытые весельные 20 Кроме того, рыбаки практиковали утаивание сетей. Об этом сказано в Cod. В, § 37: «Кто ставит больше сетей на отмели, чем он [должен ставить согласно] уплате рыбного налога (в другой редакции — «согласно праву [от?] фогта гавани»: «Ноо som forer fleere skiôtar till Grundz, an han gôr skattefisk aff» или «gôr hampnefogden ratt aff»), теряет сети, и их берет королевский фогт» (берет себе? в пользу короля? Неясно. — А. С). — Hamnskrâ, s. 303. 21 Ibid., s. 295. Ссылка на препятствия, чинимые рыбаками тому, «кто находится в законной рыбной гавани» (som pâ râtle fiskiehampnen liggia), вероятно, является отголоском каких-то столкновений — либо между рыболовецкой общиной и представителями неподатного сословия (ведь королевский налог взимался только с рыбаков-общинников; дворяне и церковнослужители ловили рыбу в тех же, подлежащих «Уставу гавани», районах, не платя скатта), либо между рыбаками-профессионалами и соседними бондами. Выражение же, касающееся задержки «налога господину» (opâ det dhe icke skola afsnâlla herren sÀ skatt), совсем неясно. Вообще, когда речь идет о королевских налогах, в источниках они обычно так и обозначаются: konungs skatt Налоги с подлежащих «Уставу гавани» промыслов были именно «королевскими». Почему же здесь говорится об уплате налога «господину»? Может быть, это свидетельствует о практике откупа налогов (такая практика имела место на горных промыслах и служила короне средством расплаты с долгами)? 22-23 «Ingen ma Cronens skatt niderîâggia, hwarken till landz eiier watn, therfôre bôr och alla giffwa skattfisk». — Ibid., s. 306. 24 «Erikskrônikan». Utg av R. P. pp. ng.—SFS, hf, 231, bd. 68. Uppsala, 1963, s. 32.