Так точно и короны узурпатор, Тиран воинственный иль император С разбойником, как брат родимый, схож, Ведь нрав у них по существу все то ж. Раз Александр от мудреца услышал, Что если, мол, тиран всех прочих выше И может он законом пренебречь И целый город для забавы сжечь Или стереть с лица земли народец, - Тогда он, значит, вождь и полководец; Лишь от разбойника поменьше зла, 269 - Ведь шайка у разбойника мала, - Но Каина на нем лежит печать: Он для людей — отверженец и тать. Мне книжная ученость не пристала, Я не хочу, чтоб речь моя блистала Цитатами, вернусь скорее вспять, Чтоб попросту рассказ мой продолжать. Ну, Фебова жена дружка позвала И долго страсть в постели утоляла. Ворона в клетке видела все это И, Фебу верная, была задета. Он изумлен был песенкой такой: Она закаркала: «Украл! Украл! Украл!» «Я от тебя такого не слыхал, - Феб удивился. — Ты ж умела петь. Так отчего ж ты стала так хрипеть? Ведь прежде ты певала так приятно. Что значит этот возглас троекратный?» И Фебу тут ворона так сказала: «Не зря я столь зловеще распевала. О Феб! Твоей не ценят красоты, Учтивости, душевной чистоты, Твоих забот и твоего таланта, Того, что ты бесценней адаманта. Мерзавец низкий честь твою украл И в грязь ее кощунственно втоптал. Он, этот червь в сравнении с тобою, Бесчестил ложе здесь с твоей женою». Чего ж вам больше? Фебу все сказала И грубыми словами описала Все в точности, как совершалось зло И от кого оно произошло. И отшатнулся Феб, и помертвел он, И боль ужасная пронзила тело, И в приступе невыразимых мук Он взял стрелу, согнул могучий лук И наповал жену свою убил, Которую без памяти любил. Так сделал он. Ну, что еще сказать? Червь сожалений стал его глодать, Кифару, лютню, арфу, псалтирьон 270 Развитие этого мотива см. в сатирическом романе Фильдинга «The History of Jonathan Wild the Great» (1743), в «Четвертом Послании» известного французского драматурга XVII в. Ж. Реньяра и т. д.