Когда б не эти письма Арвирага, Она бы умереть сочла за блого. Друзья, лишь отошла она немного, Просить тотчас же стали, ради бога, Прогулку вместе с ними предпринять, Чтоб мрачные все мысли разогнать. Она сочла, что возражать не след, И приняла в конце концов совет. Над самым морем замок их стоял, И Доригена вдоль прибрежных скал В кругу друзей бродила взад-вперед, Глядя на то, как над пучиной вод Под парусами плыли корабли, - Одни к земле, другие от земли. И вот суда, что бороздили море, В ней бередили боль. «О горе, горе! - Она вздыхала. — Где же мой супруг? Излечит сердце он один от мук». Порою же, в раздумье погрузясь И с волн вспененных не спуская глаз, Она сидела. Вид опасных скал Ее внезапно страхом потрясал; Мутился ум у бедной, над травой Она бессильно никла головой И с ужасом шептала, мутный взор Вперив в обманчивый морской простор: «О вечный боже, — ты, что над вселенной Царишь извечно волей неизменной, Ты создал лишь благое, говорят. Но этих черных скал унылый ряд, Что кажется зловещим привиденьем, А не благого господа твореньем, Тобою созван, господи, к чему Наперекор и сердцу и уму? Ни человек, ни зверь от века тут Найти прокорм не могут и приют. К чему нужны, о боже, скалы эти? Они лишь зло плодят на белом свете. Людских немало сотен тысяч тел Их острый гребень погубить успел, Меж тем не человек ли, о творец, Прекраснейший творения венец, И должен был бы ты его любить Превыше всех. Так чем же объяснить, Что ты, к погибели людей стремясь, Такие средства создал против нас? Ах, знаю я, — ученые найдут Тьму доказательств, что на свете тут Отлично все. Я с ними не согласна. Тебя, благой господь, молю я страстно; Ты, ветрам указующий пути, Мне моего супруга возврати. Ученые свое пусть говорят, - Ты, боже, сделай так, чтоб черный ад Все эти скалы поглотил навеки».