Лишь Моисей и Соломон-мудрец. Все стали расходиться наконец, И тут один сказал, что для стекла Весьма пригодна ото мха зола. Хотя стекло и мох ничуть не схожи, Все согласились, ибо знали тоже Об этом кое-что. Так гром, туман, Прибой, сеть паутинок средь полян Нас лишь тогда ввергают в изумленье, Когда не знаем мы причин явленья. Пока меж них беседа эта шла, Поднялся Камбускан из-за стола. Полдневный угол Феб уже покинул. И с Альдираном 234 Лев бесшумно двинул Свои стопы на горний перевал, Когда из-за стола владыка встал И, окружен толпою менестрелей, Которые под инструменты пели, Прошествовал в приемный свой покой. Я полагаю, музыкой такой Слух услаждается на том лишь свете. И з пляс Венерины пустились дети: Их госпожа в созвездье Рыб вошла И вниз глядела — ласкова, светла. Царь Камбускан на троне восседал, И незнакомый рыцарь сразу в зал Был приглашен, чтоб танцевать с Канакой. Великолепье празднества, однако, Кто в состоянье описать? Лишь тот, Чье сердце, словно юный май, цветет И кто в делах любовных искушен. Кто описал бы нежных лютней звон, И танцы, и роскошные наряды, И юных дев прельстительные взгляды, И полные лукавства взоры дам, Ревнивым нестерпимые мужьям? Лишь Ланселот, но он лежит в могиле. Поэтому, не тратя зря усилий, Скажу одно: дотоле длился пляс, Покуда к ужину не пробил час. Вино и пряности дворецкий в зал Принесть под звуки лютней приказал. Прислуга бросилась к дверям проворно И через миг в приемный зал просторный Внесла вино и пряности. Потом, Поев, попив, пошли все в божий дом, А после службы вновь к столу присели. Подробности нужны ли, в самом деле? Известно каждому, что у владык Запас всего роскошен и велик. Чтоб яства все назвать, день целый нужен. Альдиран — по астрологическим представлениям, звезда, образующая как бы передние лапы созвездия Льва. Как только был закончен царский ужин,