И вскоре, улучивши миг желанный, Она пошла проведать Дамиана И под подушку сунула ему Свое письмо. Не видно никому Потом больному руку крепко сжала, Поправиться скорее пожелала И поспешила прочь уйти тотчас, -За ней супруг ее прислал как раз. Наутро встал с постели Дамиан, Вдруг исцеленный от сердечных ран, И быстро нарядился в пух и прах, Чтоб отличиться в Маиных глазах. Явившись к Януарию, поклон Смиреннейший ему отвесил он И всем улыбки расточал так мило (Учтивость хитрая — большая сила!), Что молодого всяк хвалил пажа И милостью дарила госпожа. Теперь от Дамиана перейду К той повести, которую веду. Высказывают некоторые мненье, Что содержанье счастья — наслажденье, И впрямь, старался Януарий мой Наладить так своей Есей жизни строй, Чтоб полон был услады каждый миг: По-королевски этот жил старик. Все в доме было так заведено, Чтоб наслажденье доставлять одно. К усладам, коими он был богат, Причислить надобно роскошный сад С оградой каменной. Я б так сказал: Тот, кто «Роман о росе» написал, Такой красы не описал бы. Слаб Тут оказался бы и сам Приап, Хоть божеством садов его зовут, Так был роскошен сад и дивен пруд, Над чьей водою лавр стоял, склонен. Нередко Прозерпина и Плутон, Толпою легких фей окружены, Плясали на краю его волны И чудно пели, люди говорят. Наш рыцарь Януарий этот сад