Ведь нас связала божья благодать. Любое обхождение друг с другом Дозволено повенчанным супругам. Как может согрешить с женою муж, Себя своим ножом порезать? Чушь! Супруги мы, играть нам нет запрета». Так пропыхтев до самого рассвета, Хлебнул кларета он и, на кровать Усевшись, стал супругу целовать И громко петь с гримасою влюбленной. Казалось, жеребец разгоряченный Сидел в нем рядом с глупою сорокой, Болтающей без отдыха и срока. Все громче пел он, хрипло голося, А шея ходуном ходила вся. Бог ведает, что ощущала Мая, Его в одной сорочке созерцая И в колпаке ночном. Я убежден, Что ей не по душе пришелся он. В конце концов он заявил: «Игра Меня сморила, отдохнуть пора», - И, вмиг заснув, до десяти проспал, Потом, при свете дня, с постели встал. А что касается прелестной Май, Она, обычай женский соблюдая, Из горницы своей четыре дня Не выходила вон, покой храня. Нужны в любой работе перерывы: Сменяя труд и отдых, твари живы - Все: люди, скот и даже рыбы, птицы. Пора мне к Дамиану возвратиться. Который страждет, мукой обуян. Я так ему скажу: «О Дамиан, Ужели ты надеешься, несчастный, Что сможешь госпоже своей прекрасной Поведать скорбь души? Сомненья нет, Что отповедь получишь ты в ответ. Еще предаст она тебя, пожалуй, Бог помоги тебе, мой бедный малый!» Горит в огне Венеры Дамиан И смерти жаждет, исходя от ран. Ему нашептывает злой недуг Любой ценой отделаться от мук. Достав бумагу и перо, он пишет Письмо, что к милой Мае страстью дышит, И стихотворной жалобой своей О пытках сердца сообщает ей. В шелк обернув письмо, его хранит За пазухою он, тоской убит. Со свадьбы Май на небе луна, Пройдя десятую ступень Овна, Успела соскользнуть в созвездье Рака, А Мая, верная законам брака, Пережидала в горнице своей, Чтоб меньше трех не миновало дней