Наследнику не менее отца; Все благодарно славили творца. Когда ребенок под дворцовым кровом Подрос и грудь сосать уж перестал, Жену подвергнуть испытаньям новым Маркграф жестокосердный пожелал. Ах, не довольно ль он ее пытал? Но таковы мужья: к жене смиренной Они безжалостны обыкновенно. «Жена! — сказал он, — что наш брак, увы, Не по душе народу, вам известно; С тех пор как сыном разрешились вы, Народный ропот слышен повсеместно. Он тяготит меня, признаюсь честно. Когда я слышу, как шумит народ. Порой отчаянье меня берет. Все говорят: «Когда настанет время Маркграфу умереть, взойдет на трон Мужицкое Яниколино семя. Других потомков не оставил он». Я этим ропотом весьма смущен, И, хоть в глаза мне говорят иное, Что толку? Нет душе моей покоя. Но я хочу с народом жить в ладу, Поэтому решение такое Мной принято: мальца я уведу И поступлю с ним, как с его сестрою. Решил я также, что от вас не скрою Свой замысел, а подготовлю вас. Прошу послушной быть и в этот раз». Гризельда, выслушав, проговорила: «Всегда и ныне мой ответ один: Что вам угодно, мне тем самым мило, Пускай умрут и дочь моя, и сын По вашему приказу, господин; Роптать не буду, лишь скажу, что дети Скорбь принесли мне, горшую на свете. Распоряжайтесь вашею рабой. Ах, не советовать, должна молчать я! В тот день, как взяли вы меня с собой, Я дома сбросила не только платье, Но и свободу. Вся я без изъятья Принадлежу лишь вам. Любой приказ, Любой запрет всегда приму от вас. Когда бы ваша воля мне заране Была известна, я навстречу ей Пошла б, не ожидая приказаний. Ее теперь я знаю, и — ей-ей! -