Я вас прошу внимать усердно мне, -Мы с вами говорим наедине. Вы знаете, как в здешние покои Явились вы, и вам я до сих пор, Гризельда, предан телом и душою. Но иначе, увы, настроен двор: Они считают, что для них позор Быть подданными женщины безродной, Служить тебе дворянам не угодно. С тех пор, как дочь ты родила, сильней И громче стали эти разговоры. Но я желаю до скончанья дней С моими верными прожить без ссоры. Мне надоело слушать их укоры, И дочь твою им в жертву принести Придется мне, — иного нет пути. Прискорбно это мне, бог видит; все же Я не желаю действовать тайком. Скажите, что и тут согласны тоже Вы мне подмогой быть, как и во всем. Припомните, как вы клялись мне в том, Что ваша верность будет вечно в силе. То было в день, когда мы в брак вступили». Услышав эту речь, она ничем Не выдала душевного волненья, Ее лицо не дрогнуло совсем. «Мы в вашем, государь, распоряженье, - Она промолвила, — повиновенье Закон для нас, и он неколебим. Мы с дочерью лишь вам принадлежим. То, что вам по сердцу, и мне отрада, В моей душе своих желаний нет; Что, кроме вас, мне в этой жизни надо? Лишь через вас мне дорог белый свет. Так было, есть и до скончанья лет Останется: любовь мою, поверьте, Не истребить ни времени, ни смерти». Ответу этому маркграф был рад, Но не подав и виду, так же строго Он на жену глядел и мрачный взгляд В последний раз к ней обратил с порога. Свое наморенье спустя немного Слуге он сообщил наедине И поручил ему пойти к жене. Служил дворецким тот и всей душою Маркграфу предан, для него готов Он был любое дело, хоть бы злое Свершить немедленно без дальних слов.