Они нашли уместным ей венок На темя возложить рукою нежной. Никто Гризельду и узнать не мог, Она сияла с головы до ног. Длить описание ее наряда Не буду я, да это и не надо. Маркграф кольцо надел на палец ей, Нарочно принесенное из дома, И на коне, что снега был белей, Гризельду перевез в свои хоромы. По всей дороге, радостью влекомый, Бежал народ. Весь день гудел дворец. Пока не село солнце наконец. Рассказ продолжу. Юной маркграфине Такая прелесть дивная дана Была с рожденья божьей благостыней, Что трудно было верить, что она В крестьянском бедном доме рождена И выросла среди домашних тварей, А нев палатах пышных государя. Любовь она снискала и почет У всех кругом. Ее односельчане, С которыми она из года в год Встречалась и беседовала ране На улице, в дубраве, на поляне, Готовы были клясться, что не дочь Она Яниколы, как день не ночь. Хоть добродетели была отменной Она всегда, но ныне добротой Вдруг засияла необыкновенной Душа ее, а все слова такой Приобрели красноречивый строй, Что вызывала чувство восхищенья Она у всех людей без исключенья. Не только в городе Салуццо, — нет, По всей стране о ней гремела слава, Все говорили, что от века свет Очаровательней не видел нрава. В Салуццо шли толпой тысячеглавой Мужчины, женщины — и стар и млад, - Чтоб только на Гризельду бросить взгляд. Брак заключив, — как будто недостойный, На деле ж королевский, — жил маркграф С женой своей счастливо и спокойно. Да и народ хвалил ее, поняв, Что был он в выборе супруги прав. Все славили его за ум отменный, А это ведь не так обыкновенно.