«Опередил меня, наглец негодный, За огорчения и за невзгоды Получит он с полтины четвертак, Мне ж ничего. Лежи тут, как дурак! Он утешает Мельникову дочку, Уже он снял, должно быть, и сорочку, А я один здесь, словно куль мякины, И некому утешить дурачину. Да то ли будет! Завтра изведут Товарищи, разиней назовут; И Алан первый станет издеваться: Нет счастья трусу. Надо отыграться». И, ухватясь за ножку колыбели, Он потянул дитя к своей постели. От рези мельничиха пробудилась, Прошла во двор и вскоре воротилась. Постельки сына не найдя на месте, Зашарила во тьме, куда же лезть ей. «Уж не студента ль здесь стоит кровать? Да сохранит меня святая мать. Вот было б скверно! — шепчет, ковыляя. -Да где ж он? Футы, темнота какая». Вот колыбель она с трудом нашла, Дитя укутала, в постель легла И только что заснуть уже хотела -Был Джон на ней и принялся за дело. Давно уж мельник так не ублажал Свою жену, как ловкий сей нахал. И так резвилися без лишних слов Студенты вплоть до третьих петухов. Ослаб наш Алан только на рассвете, Когда восток уж становился светел. «Прощай, мой друг, — девице он сказал, -Тебя бы я без счету целовал, Но скоро день, нам надобно расстаться, Позволь твоим любимым называться». «Прощай, мой милый. Приходи опять. Найдешь у двери то, что своровать Велел отец мне: хлеба каравай, -Его спекли вчера мы, так и знай, Из той муки, что утром вы мололи. Иди, любимый. Будь господин воля». И, чувствуя, что ей сдавило грудь, Шмыгнула носом, чтобы не всплакнуть. Поднялся Алан и пошел искать Впотьмах покинутую им кровать. На колыбель он по пути наткнулся И про себя в досаде чертыхнулся. «Ну, счастливо отделался испугом. А голова пошла, как видно, кругом. Должно быть, ночью я переборщил. Я к мельнику чуть-чуть не угодил». Пошел он дальше; бес его попутал. И мельника он с Джоном перепутал. Он, наклонясь, тряхнул его легонько