По общему меж ними уговору, В Афинах, мнится, был совет в ту пору, Что обсуждал различные дела, И, между прочим, речь о том зашла, Чтоб, разные союзы заключив, Добиться полной верности от Фив. И вот великий властелин Тезей За славным Паламоном шлет людей, И тот, не зная цели и причины, Весь в черном платье, полон злой кручины, На зов вождя великого спешит, А тот призвать Эмилию велит. Уселись все, и стих гудевший зал; Тезей сперва немного переждал, Не в силах слово из груди извлечь, Потом повел к собранью тихо речь. Вздохнув слегка, со взором, полным боли, Он августейшую поведал волю: «Великий Перводвигатель небесный, Создав впервые цепь любви прелестной С высокой целью, с действием благим, Причину знал и смысл делам своим: Любви прелестной цепью он сковал Персть, воздух и огонь и моря вал, Чтобы вовек не разошлись они. И тот же Двигатель в седые дни Установил своей святою волей Известный срок — вот столько и не боле, - Для всякого, кто женщиной рожден, И этот срок не может быть пройден; Порою может он лишь сокращаться. Ни на кого не буду я ссылаться: То опытом доказано давно. Мной будет только следствие дано. Поняв порядок сей, мы заключим, Что Двигатель вовек несокрушим. Часть целым обусловлена: кому Неведомо об этом, враг уму. Вселенная, быв хаосом сперва, Не из обломков вышла вещества, А из основы вечной, совершенной И, только вниз спустившись, стала бренной. А провиденье в мудрости благой Столь благолепный учредило строй, Что виды и движенья всех вещей Должны всегда сменяться в жизни сей; Они не вечны — это непреложно, Увидеть это даже глазом можно. Дуб, например: растет он долгий срок, С тех пор как из земли пустил росток; Вы видите, как долго он живет; Но все же ствол в конце концов сгниет. Взгляните вы на камень при дороге, Который трут и топчут наши ноги: И он когда-нибудь свой кончит век.