гигантские процессии. Так, на «Священном холме» Керсал Мур, возле Манчестера, 28 сентября собралось около 300 тысяч чело век. Состоялась демонстрация в сопровождении 20 оркестров. Рабочие несли множество флагов и плакатов. Своеобразной традицией стали ночные митинги и шествия при свете факелов... «С осени 1838 г. митинги стали принимать грозный ха рактер», — писал хроникер чартистского движения. Пы таясь приостановить развертывание движения, правительство объявило митинги с факелами вне закона и установило нака зание за участие в них.

По мере того как ширилось движение, стали обнаруживаться серьезные расхождения меж ду его участниками. Так, Ловетт и его полити

ческие друзья постарались добиться выхода из Лондонской ассоциации молодого типографского рабочего Джулиана Гарни, проявившего уже в 20-летнем возрасте незау рядное дарование революционера-агитатора. Вместе с О’Конно ром и другим видным чартистом О’Брайеном Гарни основал вес ной 1838 г. самостоятельную Демократическую ассоциацию.

В чем же заключались расхождения?

Едва ли следует, характеризуя разногласия в лагере чар тистов, исходить из традиционного в исторической литературе деления на «партии» моральной и физической силы. Неоднород ность чартизма проистекала прежде всего из того, что к движе нию — особенно на первом его этапе — примыкали различные буржуазные группировки — Бирмингемский союз Атвуда, часть буржуазии Нортумберленда и Дарэма и т. п. Буржуазные «попутчики» чартизма имели, естественно, свое понимание задач движения. Атвуд и его группа намеревались добиться лишь не значительных политических и экономических реформ. Имелось в виду, в частности, с помощью чартистов добиться от правитель ства отмены хлебных законов.

Для рабочих принятие пунктов хартии представлялось толь ко началом коренных преобразований. Рабочие уже распознали во многом маневры буржуазии и нередко выступали против нее сплоченным фронтом. Но, конечно, и среди рабочих и ремеслен ников было много споров о целях, о стратегии и тактике движе ния.

В целом, как справедливо замечает У. Фостер, у чартистов «не было ясного представления» о конечных перспективах и об щих задачах движения. У Ловетта и его группы имелись весьма смутные представления и о непосредственных задачах, какие следовало разрешить. Как сторонник учения Оуэна, он непрочь был поговорить о «равенстве социальных прав», но не решался акцентировать эту часть программы. Конечно, на позицию груп пы Ловетта оказывал большое влияние сам социальный состав Лондонской ассоциации, многих членов которой О’Коннор не без оснований называл «мелкими лавочниками».

228